Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора - стр. 25
– А я попробую, – бодро сказала я и попыталась войти в избушку вслед за бабочками.
– Э-э-э, милая, нет! – стеной встала на пороге Ядвига. – Куды собралась? Хочешь мне всю горенку соплями тролля залить? Сейчас я тебя тут прямо, на улице почищу, потом и заедешь. Покормим твоих троглодитов, да на ночлег будем устраивать. Вам завтра раненько надо встать, чтоб до занятий успеть в общежитие заселиться. Я прознала, там комнатка одна хорошая освободилась.
– То есть как? – вытаращилась я. – Завтра уже на занятия?
– А ты как хотела, ягодка? – усмехнулась Ядвига. – Ты сегодняшним числом зачислена в группу Аз-1. Куратор твой – Митрофан Игнатьич – он за опоздания да прогулы карает сурово.
8. Глава 8
Комендантом студенческого общежития была кикимора. Натуральная такая кикимора – девушка с зеленой кожей, более темными по оттенку зелеными волосами, острыми ушами и хитрющим выражением лица. На ней была длинная цветастая юбка до пола, узкий обтягивающий топ из того же материала, а на шее – толстая золотая цепочка сложного плетения с огромным зеленым кулоном.
За подол юбки цеплялось пяток ее маленьких копий разного пола и цвета кожи. Некоторые кикимороши были зеленые, а некоторые обычные. Некоторые хныкали, некоторые хихикали, а один мальчик просто висел на подоле, задумчивая посасывая большой зеленый леденец в форме слизняка.
На руках у кикиморы был большой сверток с самым малым представителем ее семейства, который она трогательно прижимала к груди, легонько покачивая. Сверток некоторое время молчал, но вскоре разразился горьким и обиженным плачем.
Из-за двери ее комнаты выглянул лопоухий приземистый мужичок в зеленом кафтане и казачьей шапке набекрень. Не удостоив меня и взглядом, он, характерно окая, сказал:
– Давай Залику мне, любимая, я ее покормлю да спать уложу. И с ребятишками поиграю.
– Ты ж моя заботушка, Валерьяночка, – ласково сказала кикимора, чмокнула его в лысину и передала сверток.
После того, как муж кикиморы скрылся за дверью, плач сразу стих. Туда же плавненько утекли и остальные кикимороши. А нежить пошла показывать мне комнату.
– Ох, ты ж моя золотая-брильянтовая, у меня и так все забито этими студентами из других академий из за чемпионата городошного, места живого нет! По двое селить их приходится! Но так и быть удружу я тебе, понравилась ты мне больно – лицо твое знакомо как будто. Как родной, такую комнатку отпишу, шик-блеск-красота! – приговаривала кикимора, размахивая большим ржавым ключом. – Миленькая, светленькая, чистенькая, сама б там жила, да однокомнатная она, а у меня, видишь, семейство-то большое! Не комнатка, а покой королевский, просторный, уютственный, теплый. Повезло тебе, красавица, ой, как повезло! Там раньше племянник самого Его Величества жил, когда у нас в академии учился. Так ему там нравилось, так любо было, он ажно съезжать оттуда не хотел, как обучение закончил. Здесь, говорит, обитать буду. Не надо мне дворцов роскошных, палат царских, покоев вельможных, богато обставленных. Лишь в этой комнатке заветной жить хочу, да добра наживать…