Академия Чародейства и Проклятий: дитя света и тьмы - стр. 42
– Ты издеваешься?! Ты бросил меня, разорвав помолвку, из-за чего? Из-за того, что я убила твою бывшую? – я орала, как будто это могло изменить ситуацию. – Или, может, из-за того, что я чудовище? Но я убила другое чудовище! Она могла уничтожить мир!
– Клэр… – тихо начал он, но я перебила его.
– Нет! Я ещё не закончила. Ты из-за этого порвал со мной, да? Из-за того, что я убила Айрис?
– Нет, – произнес Кристиан едва слышно, почти шёпотом.
– А что тогда? Что?! – закричала я и, наконец, смогла вырвать руку из его хватки.
Я ощутила, как гнев захлёстывает меня, и начала толкать его в обнаженную грудь, остро осознавая контраст между его физической силой и моим безразличием к его попыткам понять. Он стоял будто в бетонной стене, не отступая. В его глазах читалась боль – глубокая, неизлечимая. И это смущало меня до глубины души. Я чувствовала, как меня накрывает истерия, ненависть и любовь смешивались в такой запутанный клубок, что высказать это словами становилось практически невозможно. Передо мной стоял мужчина, который был частью моего прошлого, части, которую не стереть – даже если судороги боли заставляли меня желать выкинуть его прочь из своей жизни.
– Ты просто не понимаешь, – произнес он, глядя мне в глаза, – что я боролся с собой и с тем, что произошло.
Я позабыла, что такое спокойствие, когда эти слова вырвались из его уст.
– Боролся? – воскликнула я, не веря своим ушам. – Ты оставил меня в самый трудный момент! Ты не вправе теперь говорить о том, что любишь!
Он открыл рот, но замер, как будто слова застряли где-то у него в горле. В его взгляде читалась отчаянная попытка объяснить все свои действия, но все, что я видела, – это страх «потерять» меня снова. И он был так прав – я бежала с разбитым сердцем, беспокойство за себя заглушало живые чувства.
– Мне это не нужно, Кристиан. – Мой голос дрожал от гнева и боли. – Я не могу просто взять и забыть все, что произошло. Ты сам все разрушил!
Но Кристиана не удовлетворил мой ответ. Он внезапно кинулся ко мне и прижал к себе. Его холодный, обнаженный торс обвил мое тело, и я ощутила знакомое тепло, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня. Однако я отпрянула, держа полотенце, с одной стороны, как щит.
– Нет! – крикнула я, тряся головой, как будто это могло помочь мне избавиться от воспоминаний. – Не смей!
– Клэр, я безумно по тебе скучал… – его голос дрожал, но в груди у меня росла только ярость.
Внутренняя буря, поднявшаяся внутри, обрушилась на него неожиданно: я отвела руку и влепила ему пощечину. Этот жест был словно крик, который мог заставить его понять, насколько я разочарована, насколько меня ранили его слова и поступки.