Ахматова, то есть Россия - стр. 12
Ахматова, которая провела детство и молодость в Царском Селе. дореволюционные годы – в кругах литературной богемы тогдашнего Петербурга, а двадцатые и тридцатые годы – в знаменитом Фонтанном доме, которая в 1941 году во время первых недель блокады Ленинграда призывала по радио жителей города к его защите, никогда не чувствовала себя вне России, вне Петербурга, где она прожила почти всю свою жизнь, и не могла бы так просто перестать быть собой. Современники звали ее по – разному: Анна Ахматова, Королева – бродяга, Златоустая Анна всея Руси. А близкие – Аней, Анечкой, Акумой.
Антигона, любимица софокла
Вас оставляют на конец.Николай Пунин
Черноволосая, стройная, высокая женщина с рысьим взглядом серо – зеленых глаз прогуливается по московской Третьяковской галерее в обществе мужчины со слегка иронической улыбкой. Они образуют прекрасную пару. И слышатся удивительные слова «А теперь пойдем, посмотрим, как Вас увозят на казнь». Так запомнила и описала эту сцену Надежда Мандельштам. Парой, привлекающей взгляды, был известный искусствовед Николай Пунин и уже знаменитая поэтесса Анна Ахматова. Им уже немного более тридцати лет, они любят друг друга и верят в общее будущее.
Но откуда эти странные слова? В то время дурные предчувствия были обычным делом. Идет зима 1921 года. Через несколько месяцев будет расстрелян первый муж Анны Ахматовой, Николай Гумилев. Потом начнутся массовые аресты, ссылки, опасения за жизнь ближних и дальних друзей.
Пара остановилась перед картиной Василия Сурикова «Боярыня Морозова». На картине через заснеженную Москву ползет деревянный воз, выложенный сеном. На возу сидит закованная в кандалы женщина, одетая в великолепное черное платье, расшитое золотом. Лицо бледное, у нее острый профиль, пронзительный взгляд, направленный куда – то ввысь над толпой, становящейся на колени и бьющей ей поклоны в ее последнем пути. Боярыня высоко поднимает худую руку, будто бы не чувствующую веса кандалов, и благословляет стоящих на коленях у дороги старцев, плачущих женщин и детей. Ахматова увидела на этой картине себя, и так возникли слова стихотворения: «А после на дровнях в сумерки / В навозном снегу тонуть… / Какой сумасшедший Суриков / Мой последний напишет путь?» («Я знаю, с места не сдвинуться…» 1937). Образ боярыни Морозовой появится в стихах Ахматовой несколько раз в качестве одного из ее двойников, мифических либо исторических отображений, а, может быть, даже воплощений.