Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - стр. 89
– Я видел рукописи Ленина. Говорят, что сохранились рукописи Сталина. Есть ли рукописи у Брежнева? Где их можно увидеть?
Споры велись жесточайшие – о практической политике партии, об экономной экономике, о комплексном подходе к делу воспитания трудящихся. Вспоминая те горячие дискуссии и крамольные суждения, я категорически не согласен с огульными обвинениями всех партработников в ограниченном кругозоре, слабых мыслительных способностях, серости и маловыразительности.
Со многими из слушателей я не порывал связь все последующие годы. Переехав в Москву, часто бывал в командировках и всегда интересовался судьбой своих однокурсников. Выяснялось, что многие из них, учась в ВПШ, подготовили кандидатские диссертации. Это были упорные, настойчивые, целеустремленные люди, не умевшие жить праздно в столице, в которой на каждом шагу столько соблазнов. Никто из них не сломался, ни один не скомпрометировал себя в глазах людей.
Многие заняли высокие посты в партийных комитетах, Советах различных уровней, в министерствах и ведомствах, стали крупными организаторами науки, культуры, производства. Некоторых, правда, уже нет в живых – подорвали здоровье в бесконечных хлопотах и тревогах. Показательно, что скончались они от одной болезни – сердечно-сосудистая недостаточность, инфаркт, инсульт. Профессиональная болезнь управленцев.
С гордостью говорю: среди моих бывших однокурсников по ВПШ не оказалось ни одного, замешанного в неблаговидных делах, замаравшего свое имя действиями, противоречащими нормам права и морали.
Запрещение деятельности КПСС, национализация ее имущества, конечно же, было страшным ударом для моих друзей. Они недоумевали: что произошло? Почему такое случилось? Некоторые приезжали ко мне в Москву, и мы долгие часы проводили в спорах, пытаясь докопаться до сути причин, приведших к горькому финалу имеющую почти столетнюю историю мощнейшую политическую структуру.
Понемногу шок, вызванный августовскими событиями 1991 года, проходил. Через четыре-пять месяцев мои бывшие однокурсники сообщали, что они при деле. Кто пошел работать по основной специальности, кто определился в новых сферах деятельности. И все же горечь в голосах моих друзей не проходила. Это и понятно: многие потеряли все, что имели, оказавшись на тех же ступеньках социальной лестницы, на которых были в двадцати-двадцатипятилетнем возрасте. В их опыте, знаниях, навыках больше не нуждались.
Горько и обидно сознавать это и мне. В общественном мнении изо всех сил стремились укрепить мысль о том, что КПСС – преступная организация, призывали к суду над ней. Интересно, как можно было судить сразу девятнадцать миллионов человек? Таких процессов еще не было в истории мировой цивилизации.