Агнесса из Сорренто - стр. 49
Он застыл, глубоко погруженный в свои мысли, опираясь локтями на шаткий стол, задумчиво устремив пронизывающий взор больших темных глаз на пол.
Отворилась дверь, и в комнатку вошел седой старик, почтительно поприветствовавший молодого человека.
– Что тебе, Паоло? – спросил кавалер, очнувшись от своих раздумий.
– Ваша светлость, сегодня ночью ваши люди возвращаются в лагерь.
– И пусть себе, – отвечал кавалер, нетерпеливо махнув рукой. – Я присоединюсь к ним через день-другой.
– Ах, ваша светлость, позвольте напомнить вам, что вы подвергнетесь опасности, задержавшись здесь дольше. Что, если вас узнают и…
– Мне ничто не грозит, – поспешно прервал его кавалер.
– Ваша светлость, простите меня, но я поклялся своей дорогой госпоже, вашей покойной матушке, когда она пребывала на смертном одре…
– Что будешь изводить меня денно и нощно своими нравоучениями, – закончил кавалер с раздраженной усмешкой и с порывистым жестом. – Но продолжай, Паоло, ведь если ты вобьешь себе что в голову, то не отстанешь, пока не выскажешь, уж я тебя знаю.
– Что ж, ваша светлость, я хотел поговорить с вами о той девице… Я навел справки, и все единодушны в том, что она скромна и набожна… Она – единственная внучка бедной старухи. Достойно ли потомка знатного древнего рода опозорить и обесчестить ее?
– Да кто хочет ее обесчестить? «Потомок знатного древнего рода»! – печально рассмеявшись, добавил кавалер. – Безземельный нищий, лишенный всего: поместий, титулов, имущества! Неужели я пал столь низко, что мои ухаживания обесчестят крестьянскую девицу?
– Ваша светлость, ухаживать за крестьянской девицей вы не можете никак иначе, кроме как обесчестив ее, а ведь вы – один из рода Сарелли, восходящего еще к древнеримским патрициям!
– А при чем тут «род Сарелли, восходящий еще к древнеримским патрициям»? Теперь он распростерт во прахе, словно плевелы, вырванные с корнем и разбросанные под палящим солнцем. Что осталось мне, кроме гор и моего меча? Нет, скажу я тебе, Паоло, Агостино Сарелли не помышляет навлечь позор на благочестивую, скромную деву, если только не опозорит ее, взяв в законные жены.
– Да помогут нам все святые! Как же это, ваша светлость, наш род в прошлом сочетался браком с королевскими домами. Вот, скажем, Иоаким Шестой…
– Полно, полно, друг мой, избавь меня от своих уроков родословия. Дело в том, старина, что все в мире перевернулось с ног на голову – что было в основании, то теперь наверху, – и не очень важно, что будет завтра. Множество благородных фамилий изгнаны из родовых гнезд, вырваны с корнем и брошены на гибель, точно те побеги алоэ, что садовник выкидывает за стену весной, а грозный бык Чезаре Борджиа тем временем нагуливает жир и бесчинствует в наших бывших угодьях.