Агнцы Божьи - стр. 61

– Вот он ответ на мой вопрос! – хохотнула купчиха. – Значит, ты не по-доброму от них ушла. Но ничего, я не дам тебя в обиду, ты со мной приедешь, со мной и уедешь. А за мной будешь чувствовать себя, как за каменной стеной.

– Но-о-о… для чего мне туда ездить? – чувствуя, как сжимается внутри сердце, прошептала Евдокия. – Я теперь чужая там.

– Все мы где-то свои, а где-то чужие, – снова хохотнула Василиса Павловна, сгребая со стола драгоценности и складывая их в шкатулку. – Мне очень нравится, как ты поёшь псалмы христоверов, и я хочу, чтобы ты пела там, в синодской горнице, в белом одеянии во время радений. В свальном грехе можешь не участвовать, дело твоё, дозволяю.

– Но я… – снова предприняла попытку отказаться Евдокия, но купчиха была неумолима.

– Я сказала пойдёшь, значит, пойдёшь, – сказала, как отрезала, Куёлда. – Завтра едем, так и знай. Утром получишь пятьдесят рублей, своё жалованье, и так будет всегда, пока я благоволю к тебе. А ты мотай это на ус, Евдоха, и пользуйся моей добротой!

Утром Иван Ильич Сафронов привёз жену в больницу.

– Ну что, решились? – приветливо улыбнулся доктор, заводя их в свой кабинет. – А я вас ещё вчера ждал. К вечеру, грешным делом, подумал, что вы уже не приедете.

– А мы вот приехали, – вздохнул Иван Ильич. – А вчерашний день потратили на уговоры Марины Карповны.

Доктор посмотрел на сидевшую с понурым видом супругу Сафронова.

– Эй-эй, выше ваш прелестный носик, Марина Карповна! – воскликнул он. – Вас супруг не хоронить, а лечить ко мне привёз.

Распорядившись приготовить палату для осмотра и госпитализации больной, доктор внимательно посмотрел на неё.

Марина Карповна сидела на кушетке, прислонившись спиной к стене. Глаза её были закрыты, в лице ни кровинки. В душе Олега Карловича шевельнулось чувство жалости к ней.

Когда Сафронову перевели в приготовленную специально для неё палату, доктор, велев Ивану Ильичу ждать в коридоре, вошёл в палату. Как только он присел на табурет у её изголовья, несчастная женщина затряслась, как в лихорадке. Лицо приняло матово-бледный оттенок, а в широко раскрывшихся глазах виделось беспокойство.

– Э-э-э, так дело не пойдёт, голубушка, – покачал укоризненно головой доктор. – Я не собираюсь над вами издеваться и применять пытки. Я лишь проведу предварительный осмотр.

У Сафроновой дрогнули губы, и она торопливо заговорила. В волнении, граничащем с истерикой, она путала, коверкала, глотала слова, и понять её было сложно.

– Ай, ай, ай, успокойтесь, Марина Карповна, – поморщился доктор. – Мне трудно вас понять. Скажите мне внятно, вас именно сейчас что-то беспокоит?