Агентство «Демонстрация» - стр. 6

– И часто такое происходит? – только и спросила я.

– Часто, – ответил Александр.

Тогда неудивительно, что он в хорошей форме. Побегай так, когда дорога – одно сплошное препятствие.

Александр сказал: у тебя в рюкзаке бутылёк, и я нашла его в одно мгновение. Большой глоток обжёг горло, но немного усмирил пыл. Я стояла в стороне, и всё происходящее казалось мне плоским, как кадр из фильма. Всё верно, плоское можно порвать, объёмное – только разрушить. Сцена в ночном ноябрьском лугу, кадр первый. С чудовищным незнакомцем покончено, и Александр подхватывает порванный мир рукой, сжимает, как лоскут ткани. Достаёт степлер, суперклей, скотч, как будто только что вернулся с ограбления канцелярского магазина. И как только всё это поместилось в его рюкзак?

Я хотела заглянуть внутрь разрыва, но Александр не позволил. Как будто там, внутри, было нечто настолько плохое, что нельзя ни прикоснуться, нтдаже посмотреть.

Сам-то касается, и даже перчатки не надел.

А меня заставлял надевать, когда я архив разбирала. Руки под ними сохли ужасно…

Александр заделывал дыру безобразно, на уроке труда ему бы выше тройки не поставили. Сначала соединил две половины мира между собой степлером, потом залил клеем, потом ещё и скотча намотал сверху. Странное зрелище: две части одной травинки, сцепленные безобразно и кое-как. Но вряд ли более странное, чем вся эта история с разрывом.

– Вы, наверное, в детстве ненавидели пазлы? – поинтересовалась я.

– Терпеть не мог, – согласился Александр.

Он возился долго, весь измазался в грязи. А я даже не успела замёрзнуть, спасибо бутыльку, к которому я прикладывалась время от времени (в те моменты, когда Александр не смотрел в мою сторону).

– Всё срастётся, и швы спадут сами. – Он поднялся, отряхнул колени. – Вроде бы справились. Вы как? Удивлён, что вы не плачете и не кричите. Пока держитесь?

Я кивнула. И пошатнулась.

– Держитесь так себе. Оставим объяснения на завтра?

Я яростно замотала головой.

Александр вздохнул так грустно, и мне даже стало его жалко. Сомневаюсь, что люди начинают бегать холодными вечерами за чудищами, если они вдохновлены счастливой жизнью.

– Тогда сейчас едем греться и говорить.

Он забрал у меня рюкзак – и ладонь. Видимо, понимал, что я уже ничего не соображаю, что интеллекта у меня сейчас меньше, чем у мотылька, который следует за световым пятном. Действительно могу уйти не в ту сторону, споткнуться о кочку на земле и переломать ноги. И Александру будет стыдно. Ему – и нашему деканату, благодаря которым я оказалась замешана в этой истории.

Мы можем быть одиноки – здесь.