Агент на передовой - стр. 33
– Не развернулись?
– Так и ковыряюсь. Делаю что могу. Ага.
Вот в сухом остатке и весь наш с ним разговор о том, кто чем занимается. Меня это устроило, и его, судя по всему, тоже, потому что больше к данной теме мы не возвращались, хотя мои chers collègues считают иначе. Но я помню, словно это было вчера, как резко повернулась беседа, стоило нам только оставить тему профессиональных занятий.
Какое-то время Эд скалился в никуда и, судя по гримасам, спорил сам с собой по какому-то серьезному поводу.
– Нат, вы не против, если я вам задам вопрос? – вдруг выпаливает он с решительным видом.
– Конечно нет, – отвечаю я дружелюбно.
– Я вас очень уважаю. Хотя мы совсем мало знакомы. Но стоит разок поиграть с человеком, чтобы тебе стало про него все понятно.
– Продолжайте.
– Спасибо. Продолжаю. Я полагаю, что для нас и всей Европы, как и для либеральной демократии в целом, выход Великобритании из Евросоюза под присмотром Дональда Трампа и ее последующая безоговорочная зависимость от Соединенных Штатов, которые катятся к институциональному расизму и неофашизму, – это жопа глубже некуда. Вот я и спрашиваю: вы в целом со мной согласны или вы оскорблены моими словами и мне лучше встать и уйти? Да, нет?
Удивленный этим ничем не спровоцированным обращением к моим политическим взглядам со стороны едва знакомого молодого человека, я предпочитаю выдержать вежливую паузу, как это называет Прю. Какое-то время он невидящим взглядом таращится на плескающихся в бассейне людей, а затем снова обращается ко мне:
– Просто не хочу изображать перед вами не пойми кого, раз я восхищаюсь вами как игроком и человеком. Брексит, я считаю, самое важное для Британии решение после 1939 года. Все говорят «после 1945-го», уж не знаю почему. Вот я и спрашиваю: вы со мной согласны? Понимаю, что лезу на рожон. Многим не нравится, что я задаю вопросы в лоб, но уж какой есть.
– На рабочем месте? – спрашиваю, чтобы выиграть время.
– На рабочем месте свобода слова – табу. Нам нельзя выражать свое личное мнение ни по какому вопросу. Иначе ты прокаженный. Вот почему я держу рот на замке и все меня считают букой. Но я могу вам назвать множество других мест, где люди не желают слышать настоящую правду, по крайней мере от меня. Даже если восхищаются западной демократией, они предпочитают не заморачиваться и не думать о долге ответственных граждан перед лицом надвигающейся фашистской угрозы. Однако вы так и не ответили на мой вопрос.
Признаюсь вам здесь и сейчас, как я это уже делал ad nauseam[6] перед моими chers collègues: