Агатовый зрак пустоши - стр. 13
Откуда-то из-под бороды Ганод извлёк инженерный монокль с множеством сменных разноцветных стёкол и маховичков регулировки. Нацепив всё сооружение на голову, конюх принялся тщательно изучать бок Хомяка. Время от времени он менял стёкла местами и подкручивал маховички, потом полез под брюхо коня, начал немузыкально напевать мелодию, отдалённо напоминавшую марш огдарской мехкавалерии.
Барджус дёрнул Кэрана за рукав, ткнул в сторону терема и приложил палец к губам.
– Ганод отличный мужик, но контуженный, когда работает лучше не мешать, – сказал он вполголоса, когда они отошли на несколько шагов. – Да и нечего нам на его голую жопу пялиться. Пойдём уж к гильдмейстеру, раз такое дело.
Кэран молча кивнул.
По широким ступеням они вошли в терем и оказались в просторном зале. Внутри было прохладно, сверху, сквозь витражный потолок лился свет усмирённого зрака Пастыря. В стенах было несколько резных дверей. Шаги гулко отдавались от пола, выложенного белой и чёрной плиткой. Прямо перед вошедшими стояла статуя Тамиарии Прекрасной и Милосердной. Богиня, облачённая в строгое платье, правой рукой поднимала стеклянную пробирку с фиолетовой жидкостью, а в левой держала цветущую ветвь. За её спиной трепетали белоснежные крылья. Справа и слева от статуи наверх уходили лестницы.
– Не тушуйся, Кэран, – всё также, вполголоса, сказал Барджус. – Здесь у нас торжественные приёмы проходят, и вообще…
Шестипалый привычно поклонился статуе и слегка покачал головой, когда Кэран прошёл мимо Тамиарии, не удостоив её и взглядом.
Они поднялись по правой лестнице и оказались в длинном коридоре, идущем через всё здание. В коридор выходили двери, не такие вычурные как внизу, но сделанные добротно, так, что сквозь них не проходило ни единого звука. Барджус подошёл к одной из них, постучал, сунул голову внутрь и сделал Кэрану знак войти.
По стенам здесь висели старые гобелены, изображавшие сцены охоты и сбора урожая, на полу лежал потёртый ковёр, а вдоль стен стояли приземистые дубовые лавки; в воздухе висел тонкий аромат травяного чая и расплавленного воска. За конторкой у окна стоял худой смуглый человек в простой чёрной рясе и небольшой фиолетовой шапочке. Он с увлечением записывал что-то в массивной книге, время от времени останавливаясь, чтобы потеребить губами кончик цветастого пера. На вошедших “инок” поднял глаза только тогда, когда поставил последнюю точку.
– Здравия, Барджус, – сказал он глубоким басом. – И тебе здравия, Осенний клинок.
Человек за конторкой поставил перо в специальную подставку в виде многоголовой гидры. Серо-стальные глаза его спокойно и пристально смотрели на посетителей. Кэран стоял молча, также пристально изучая собеседника. Барджус почувствовал подспудное раздражение гильдмейстера – тот не привык, чтобы на его приветствия отвечали молчанием. Шестипалый откашлялся, привлекая внимание начальства.