Ага, влюбился! - стр. 58

Я зажмурилась уже после того, как ощутила его губы на своих, поняла, как бешено колотится сердце, как подгибаются колени, но сильные руки не дадут упасть и не позволят высвободиться.

Язык самого ненавистного мне парня на свете упёрся в мои сомкнутые зубы, и я автоматически приоткрыла рот, не понимая и не осознавая, что за этим последует.

От такого напора я всё ещё находилась в шоке, и потому подлый Карпов мог делать всё, что вздумается, но он, как мне показалось, тоже растерялся. Не так надолго, как я, но, не встретив сопротивления, замер, прислушиваясь ко мне. Я стояла, не шевелясь, прижатая к ненавистному Женьке его уверенными руками и закрыв глаза, но вовсе не от того, что целовалась от души, а лишь бы не видеть глаз этого сумасшедшего.

Он подался на меня, отчего в поясницу упёрся подоконник, и я ощутила себя ещё более тесно прижатой к Карпову. Он углубил поцелуй, а я единственное, что смогла предпринять – упёрлась ладонями ему в грудь, даже не пытаясь оттолкнуть, поскольку знала, что бесполезно, помнила с прошлого нашего «близкого» общения.

Негодование должно было охватить меня уже в ту минуту, когда поцелуй перестал быть невинным, но отчего-то стало тепло, волнительно и… интересно. Мне всегда казалось, что первый поцелуй обычно получается взаимно робкий, нежный и, возможно, нелепый. Но сейчас Карпов, сам того не понимая, творил историю и впечатывал своё имя в мою личную жизнь, занимая почётное место в воспоминаниях, как парень, с которым я впервые целовалась… И поцелуй этот выходил чувственным, ярким, смелым и неистовым – таким, каким не должен был быть, и от этого кружилась голова и путались мысли, обнажая эмоции и чувства.

Горячее сбившееся дыхание, нежность напористых губ и наглого языка – всё это происходило в моей жизни впервые, и я ловила каждый момент, несмотря на то, что жгучая ненависть к Карпову начинала брать верх над всеми эмоциями.

Я распахнула глаза, словно внезапно какой-то самый смелый таракан в моей голове крикнул: «Эй, это ведь Женька Карпов! Очнись!». И я услышала его и очнулась. Но надолго ли можно очнуться, если стоило открыть глаза, как я обнаружила, что у Женьки они закрыты. Он не методично целовался со мной, демонстрируя свои навыки, а действительно наслаждался процессом, и его пушистые пышные тёмные ресницы чуть подрагивали, но оставались опущенными.

От этого зрелища я растерялась снова, но уже не так сильно, как до этого. Собравшись с духом, я отвернулась, тем самым отстраняясь. Упёрлась щекой ему в плечо, уставившись на своих одногруппников, которым было совершенно наплевать на нас, они даже не смотрели.