Африканское бешенство - стр. 8
– И что же теперь будет с городом? – спрашиваю у Жозе, хотя и сам я, как вирусолог, уже примерно представляю, что именно.
– Оранжвилль обречен. Как, наверное, и почти все, кто живет в этой несчастной стране. С сегодняшнего дня все международное авиасообщение со столицей остановлено на неопределенное время. Как я и говорил, президент и все его приближенные бежали последним авиарейсом, так что власти тут не осталось никакой. Морское сообщение также остановлено, экипажи всех судов, вышедших из порта за последние дни, пачками направляются в карантин. Правительства соседних стран распорядились наглухо закрыть свои границы. В случае малейшей попытки нарушения солдаты получили приказ стрелять на поражение. Выживут, наверное, лишь некоторые поселяне из далеких деревень в джунглях, никак не связанных с внешним миром. С них и начнется новая история страны… когда большая часть ее вымрет. А случится это довольно скоро – максимум через полтора или два месяца.
– А пока – апокалипсис в отдельно взятом районе? – резюмирую с кислой физиономией.
– Вот именно.
– А как же все мы?
– Обещают эвакуировать вертолетами, всех по очереди. С крыши «Хилтона» на борт санитарного судна «Либерти», оно уже в территориальных водах, завтра утром будет в заливе. Эвакуации подлежит все население Посольского района, включая местных и вообще тех немногочисленных счастливчиков, кто сумел сюда добраться. Сперва в карантин… И – в Европу. Все наши уже тут, в отеле. То есть почти все.
– Не считая несчастного Сальвадора?
– Извини, но я должен был сказать тебе об этом с самого начала, – отводит глаза Жозе. – Твоей Миленки в отеле нет. В последний раз ее видели в миссии сегодня утром, помогала больным спускаться на первый этаж – лифты уже не работали. В полицейском бронетранспортере, который доставил нас сюда, ее уже не было. Мне очень жаль, Артем, но во время бегства из госпиталя нам всем было не до пересчета людей…
…В эту страшную ночь я долго не могу заснуть. Ворочаюсь на кровати, сбиваю простыни, несколько раз выхожу на балкон. Яркие огни фонарей у входа в гостиницу, тихие аллейки, сонный шелест пальм…
Удивительно, но «Хилтон» по-прежнему живет, словно ничего и не случилось. У подъезда поблескивают роскошные лимузины, из ресторана доносятся звуки джаза, и швейцар в красной сюртучной ливрее, с золотыми шнурками аксельбантов, африканским истуканом застыл у входа.
Все это неуловимо напоминает последние часы «Титаника» с его вышколенным корабельным оркестром, игравшим регтаймы до самого момента крушения.
Неужели и «Хилтон» постигнет такая же участь?