Африканское бешенство - стр. 2
Впереди – лежащий на боку автобус. Колеса еще вращаются; видимо, автобус перевернулся за какую-то минуту до нашего появления. В огромной масляной луже сверкает мозаичное крошево стекол, из металлического чрева доносятся пронзительные стенания. К автобусу бегут странные люди в армейских камуфляжах без знаков различия, с автоматами наперевес. Даже из кабины нашего фургона заметно, что они чем-то возбуждены.
Джамбо тут же сворачивает в ближайший переулок. Обычно нашу машину, с эмблемой Красного Креста и Полумесяца по борту, пропускают даже на самых загруженных перекрестках. Но уж если по Оранжвиллю, обычно милому и доброжелательному, бегают агрессивные вооруженные громилы, лучше не рисковать. Это береженого Бог бережет, а в такой ситуации разумнее поберечь себя самому.
Пока водитель подруливает к нашему офису, отстраиваю самые невероятные версии происходящего. Государственный переворот? Иностранная интервенция? Повальное помешательство?
А вот и наша миссия – высокое к здание колониальных времен, из красного кирпича, огороженное невысоким заборчиком с изящными металлическими решетками. Единственное место в Оранжвилле, где местному населению окажут посильную медицинскую помощь хоть днем, хоть ночью. Нас, медиков, в этой нищей африканской стране, с ее привычной антисанитарией и постоянными военными переворотами, любят и ценят. Мы никогда не запираем наши машины – угнать их не поднимется рука даже у местных воришек. А уж торговцы из ближайших кварталов приветствуют нас аж за десять шагов.
– Мистер Артем, смотрите! – в ужасе кричит Джамбо.
У ворот, прислонившись спиной к забору, сидит человек. Ладони прижаты к животу, лицо и шея густо перемазаны кровью, на лице – невыносимая мука. Это – Сальвадор Мартинес, очень продвинутый вирусолог из Аргентины, отличнейший парень и по совместительству – мой непосредственный начальник.
Выскакиваю из фургона и, едва подбежав к Сальвадору, понимаю, что ему уже не помочь. В животе несчастного – огромная рваная рана. Окровавленные пальцы судорожно удерживают вываливающиеся внутренности. Лицо искажено предсмертной гримасой, в глазах – нечеловеческая боль.
– Артем, спасайтесь… Миссия захвачена, – шепчет он едва слышно. – Все наши в «Хилтоне», срочно бегите туда…
– Сальвадор! Что ты говоришь?.. Кем захвачена?.. Что с тобой?..
– В городе настоящая война… тут все против всех… Скоро сам все узнаешь… – На губах Сальвадора пузырится кровавая пена.
– Что тут, черт возьми, происходит?!.. – почти кричу я.
– Все кончено… Все в этой стране – смертники…
И тут со стороны госпиталя, примыкающего к нашей миссии, гулко ударяет пулемет. Пронзительно визжит рикошет, мелко вибрирует ствол пальмы, и кузов нашего фургона отзывается мягким металлическим чмоканьем. Ощущаю мгновенный прилив адреналина, однако испугаться по-настоящему не успеваю, так как боковым зрением засекаю армейский джип, набитый вооруженными людьми. Джип уже разворачивается от офиса в нашу сторону, и если мы не успеем уйти…