Афганский Караван - стр. 13

В первый раз в жизни я увидела великое единство соплеменников, которые сели за общую трапезу невзирая на разницу в положении. По мусульманскому обычаю, за едой, в бою и во время молитвы все мужчины равны.

Я была изумлена. Я словно смотрела фильм, сидя в уютном кинотеатре. Может быть, из-за голода, может быть, из-за новизны мясо показалось мне таким вкусным, какого я в жизни еще не пробовала. Ароматное и сочное, зажаренное в самую меру, оно имело отчетливый ореховый привкус свежайшего деревенского масла. Ели молча, ибо считается неприличным говорить после того, как было молитвенно произнесено имя Аллаха, и до того, как Ему будут вознесены хвалы за добрую пищу и здоровье, позволившее ее съесть.

Ни разу ни один из этих мужчин не повернул головы, чтобы посмотреть в мою сторону. Я была их гостьей и могла удобно расположиться, распахнув бурку и не опасаясь пристальных взглядов. Простота этой трапезы навела меня на мысль, что столы, стулья, скатерти и столовые приборы – ненужная роскошь.

Мой муж как почетный гость подал знак к завершению трапезы. Считалось, что когда он кончит, должны кончить и все остальные. Ему пришлось дать другим фору, потому что его аппетит был куда меньше, чем у сородичей. Он нарочно ел так медленно, как только мог, ведь по правилам тарелка гостя не должна пустовать.

Забавно было видеть, как Саид оглядывал чужие полные тарелки. Мне понятно было, о чем он думает, – что надо жевать подольше, пока все не доедят! Но, как он ни медлил, он все-таки кончил раньше других и принялся грызть корочку хлеба. Его сородичи, увидев это, мигом прекратили еду и тоже взяли корочки. Я поступила в точности как они. Когда корочки были съедены, двое мужчин омыли нам руки водой из козьих бурдюков, после чего мой муж воздел руки к небу и, повернув их кверху ладонями, медленно произнес благодарственную молитву Аллаху, источнику всякого добра. Мужчины, сложив ладони, поднесли их к лицам и повторили благодарность единому Богу, «который принес всем добро, и пищу и мир». Трапеза была окончена – самая простая, трогательная и волнующая из всех, в которых я когда-либо участвовала. Мы встали с ковров (все мусульмане берут с собой ковры в такие путешествия) и выпили воды – это делают только после трапезы.

Мы опять сели в седла и пустились в дорогу по извилистым проходам между скал. Иные из этих теснин были неописуемо мрачны и негостеприимны, и легко было представить себе, что они ведут в логово разбойников. Пройдя узкое ущелье, мы могли вдруг оказаться над пропастью, чья глубина захватывала дух. Сбитые в нее камни падали все ниже, ниже, ниже, их удары о выступы звучали все тише, тише… Потом начиналось новое ущелье.