Афганская боль, или Перевод с узбекского - стр. 6
– Мне бы … укол…– попросил я у оказавшегося рядом со мной санитара.
– Наркоман ш-ш-ш-то ль? Подсел за речкой? Щас-с-с … доедем, всадят тобе.
Санитаришка говорил, на каком-то чуждом шакающем "диалекте" и был настолько циничным и грубым, что казалось мир добра, куда-то пропал безвозвратно. Полное ощущение собственной беспомощности и ненужности. Вспоминается фраза, кинутая кем-то из персонала: "…С двухсотыми меньше мороки…". Оно и верно… Им все равно – "шокаладкой" доставят на "сборный пункт" или "ящиком". По барабану. Им не смотреть в эти гнусные пропитые рожи "менял", которые каким-то образом также оформляют себе боевые, за вредную работу. Армии такой материал, в который превратились мы (а им тут все было набито до отказа до нас), был уже не нужен. Морока одна. Потому веяло тут везде презрением и жалостью. Никакого добра, ни малейшего. «Содержимое борта», прилетевшего за час до нас из Джалилабада, вообще не приняли – отправили борт в Самарканд в инфекционку. Ты либо должен быть в строю, либо … не мешать. Почести только убитым, ой извините… "умершим", – доставят домой бесплатно.
– Слышь землячок… давай махаться "хэбэхой", тебе то один хер … какая разница…пижаму дадуть… Вшей нету?
Я постарался увидеть лицо этого человека. Но не вышло – было темно и здоровье мое не позволяло адекватно вести себя, а главное ответить. Помниться, я что-то промычал в ответ, и чужая хваткая рука стала снимать с меня куртку. Взамен дали, какое-то потное тряпье.
– Слышь… ничего не везешь? Вас же не шмонали…
Я медленно помотал перевязанной головой. В этот момент, представляю, я, наверное, был похож на беспомощного тупого барана на заклании, от чего горький ком подошел к горлу. Бессильная злоба – что может быть хуже этого чувства. Даже боль отступает, на какой-то момент. Но ненадолго.
– Может ганджубас есть?
Это сейчас «трава» известна всем. В то время широту познания в этой области имели только азиатские народы СССР (национальная составляющая) и вернувшиеся из Афганистана советские солдаты. Наркотики: "чарлз", "ганджубас", "план", "анаша" или по латыни "канабис" – ходили тут везде и являлись, по сути, ходовой валютой у огромной части населения. Я уже не говорю про национальную "жвачку" насвэй. Травой затаривались и дембеля, и раненые, и "транзитники". Кто-то украдкой вывозил из-за речки "афганку" сам лично, и она здесь особенно ценилась. Дело было в особенностях афганского «производства» дурман-травы, так называемого гашиша. Узбекские дельцы использовали закордонный «бренд» в своих криминальных биржевых играх, чтобы придать товару разницу в цене и заработать. Срубить на ровном месте хороший куш помогали и местные правоохранители, которые в свою очередь крышевались группой КГБ. Короче, как в песне: "Ах…таджикский план… душистый план… идет караван....".