Афган - стр. 14
Шандру любили и уважали не только за его балагурство. Рука у него была легкая, что ли? Почти все раненые, которым он делал первую перевязку, очень скоро выздоравливали.
Мишка терпеть не мог безделья и скучал от вынужденного ничегонеделания. Первое время, когда только начинал службу в Афгане, он явился спасителем солдат и офицеров в жизненно важных вопросах. В полку была жуткая нехватка ложек. Мишка подобрал на аэродроме деревянные брусья от разбитой бомботары и за несколько недель нарезал ложек для всех, причем расписал их все восточным орнаментом, вписав в узор годы службы по григорианскому и восточному календарям. Многие хранили эти ложки как талисман и увозили, если удавалось, домой в качестве сувениров…
Чуть позже полк настигла другая беда: у старшины закончился табак, а самолет-почтовик с письмами и табачным довольствием был сбит духами при заходе на посадку кандагарского аэродрома. Во всем расположении полка невозможно было найти даже маленького окурочка, все было собрано подчистую, аккуратно ссыпан табак, и солдаты с офицерами курили вонючие газетные самокрутки.
Шандра в три дня вырезал на каждое отделение по трубке, и полк стал похож на казачий курень, когда люди закуривали по очереди и неумело затягивались из шандровских «люлек», как он сам называл свои изделия.
До армии Мишка закончил медучилище, и вот уже почти два года он был солдатским доктором…
Батальон медленно поднимался к вершине сопки. Шандра заметил, что Ахмедов все чаше оглядывается назад и ищет взглядом Мишку. Шандра догнал раненого и шел сзади него метрах в пяти, но все равно не успел подхватить рухнувшего ничком Ахмедова. Мишка подскочил к потерявшему сознание, перевернул его на спину. Ахмедов сгорал в высокой температуре. Шандра ничем не мог ему помочь, кроме того, что смочил его губы водой из своей фляги и протер виски влажными пальцами. Ахмедов чуть приоткрыл глаза и начал вставать, медленно раскачиваясь и опираясь здоровой рукой о Мишкино плечо. Шандра забросил свой автомат за спину, отобрал оружие у Ахмедова, и они последними взобрались на вершину.
В ложбине, между подножием сопки и тонкой полоской «зеленки», Мишка увидел обгоревшие останки двух вертолетов. Солдаты уже летели вниз во главе с комбатом, радостно размахивая руками и вопя во все горло. Даже Ахмедов воспрянул духом и заторопился вниз, отпустив Мишкино плечо. Шандра бежал за раненым, чутко следя за ним. Теперь уже склон сопки был почти весь каменистый, а за «зеленкой» высились скалы.
Солдаты сбежали в лощинку и бросились к вертолетам, но комбат был уже около машин и, подняв руку вверх, закричал: «Стой!». Все остановились, тяжело передыхая. Восторг сменился горечью. «Вертушки» лежали рядом друг с другом так, что лужи расплавленного металла слились в одно озерцо и тускло отсвечивали под солнцем. От машин остались только автоматы перекоса винтов и другие особо прочные стальные части, в том числе и вооружение. Все было закопченным и черным. В одном из вертолетов на месте кабины стояла фигура летчика, сгоревшего в адском пламени, со вскинутыми высоко вверх руками, истонченными огнем. Остальных пилотов не было видно, очевидно, они рассыпались в прах.