Аферист Его Высочества - стр. 9
Дочь Ворожцова, не выдержав душевных мук, сбежала из дому. Опять же поговаривали, что видели ее в одном развеселом доме, какие по полицейскому жаргону стали зваться в народе притонами. Кончила она плохо: померла в сифилитической клинике профессора Артура Генриховича Ге.
Сам Николай Порфирьевич скончался ранним майским утром 1857 года. Врачи констатировали сильнейший апоплексический удар. Схоронив Ворожцова, его супруга тотчас подалась в Свияжский женский монастырь – верно, отмаливать у Бога тяжкие мужнины грехи. А в опустевшем доме вскоре поселились привидения.
Многие обыватели были свидетелями того, как по дому и саду бродят ночами тени, чернее ночи. Изредка можно было узреть привидения и вечером. В белых одеяниях, похожих на исподнее, они неприкаянно слонялись по саду, проходя через деревья и кусты. То души убиенных барином дворовых людей не могли найти себе покоя, поскольку не были захоронены положенным церковным обрядом и не отпеты. Сад Ворожцова со временем запустел, а дом сгорел. То ли его подожгли, то ли дом воспламенился сам. Так иногда бывает, когда в доме нечисто…
С тех пор сад Ворожцова казанские обыватели обходили стороной. Даже если он лежал им по дороге. Ну его к лешему, этот сад! Еще повстречается какой-нибудь дворовый Степка с дырами вместо глаз и облезлой кожей на лице и руках. Страху потом не оберешься. Да и портки, опять же, стирать…
Сию легенду, а вернее, правдивую историю честно рассказали Севе Долгорукову в городской управе, когда он пришел торговать усадьбу. Еще ему поведали о том, что усадьба давно в торгах, да вот никто ее не берет, поскольку все опасаются этой близости со зловещим садом Ворожцова, по которому бродят привидения. Однако Всеволод Аркадьевич не смутился услышанного и усадьбу приобрел. Благо продавалась она в связи с поведанными ему обстоятельствами задешево, а место и вправду было покойным и безлюдным. Чего Севе Долгорукову и надобно было. Не век же в гостинице проживать, пусть и с названием «Европейская». Да и глаз за ним в усадьбе будет меньше, нежели в гостинице…
– И как ты думаешь использовать приезд в Казань великого князя? – посмотрел на Долгорукова не без оттенка иронии Огонь-Догановский.
– Покудова не знаю, – честно признался Сева. – Вот, хочу послушать ваши предложения.
– Я, – быстро произнес Африканыч. – У меня есть предложение.
– Говори.
– Марокканские железные рудники…
– Опять? Ты еще не оставил эту свою затею? – недовольно спросил Всеволод Аркадьевич.
– А что? Вполне приличная афера. И главное – масштаб! Мировой! – буквально вылетел из своего кресла Неофитов.