Афера - стр. 33
– Похищение Персефоны Аидом, – шепчет мне в ухо Гордеев. И я тут же вспоминаю, что мне стоит его опасаться. Вздрагиваю, тут же упираясь спиной о его грудь, и резко отшатываюсь вперед.
– А в другой комнате что? – Спрашиваю, делая шаг в сторону выхода.
Но не тут-то было. Он перехватывает меня за талию, прижимая к себе и утыкаясь носом мне в макушку. Я с шумом выдыхаю воздух из легких. Сердце больно бьет в грудную перегородку в ожидании грубости и заламывания рук. А может, у него даже на самолете есть шкаф с игрушками? И сейчас он не постесняется пустить их все в дело. Ужас сковывает дыхание, я пытаюсь вырваться, но он крепко держит меня.
– А в другой комнате что? – Напоминаю про экскурсию в надежде вырваться.
– Здесь остаться не хочешь? – Шепчет мне в ухо, прикусывая мочку. По телу ползут предательские мурашки. Он это чувствует, тут же припадает губами к шее.
– Ты обещал экскурсию, – напоминаю, уже хриплым голосом. Почему он так влияет на меня? Мне нельзя поддаваться своим чувствам. И совсем нельзя что-то к нему чувствовать.
– А ты хочешь продолжить экскурсию? – Шепчет хрипло мне в шею, чуть отрываясь от поцелуев.
Нет, я хочу остаться и забыть обо всем на свете.
– Ага, – отвечаю.
– Хорошо, – говорит, внезапно отпуская меня. От неожиданности я пошатнулась на размякших ногах, но смогла устоять. – Пошли.
Он берет меня за руку и ведет во вторую комнату, которая оказывается небольшой гостиной с мини-баром и прикрученными к полу барными стульями возле барной стойки. Гордеев проход к бару, открывает, спрятанный под стойкой, холодильник.
– Вина? – Спрашивает, повернувшись ко мне.
– Да, пожалуйста, – выдыхаю облегченно. Кажется, на сексе он не намерен настаивать. И это ведь хорошо.
Мужчина наполняет бокалы, протягивает мне один.
– Почему у тебя везде Персефона? – Спрашиваю, успокоившись и вспомнив сюжет картины. И ведь во дворе его дома тоже стоит статуя, изображающая именно эту богиню.
– Она не дает мне забыть, что не все в жизни нам подвластно, – отвечает он, делая глоток вина. Его взгляд сейчас серьезен, как никогда. Кажется, он говорит что-то, имеющее для него большое значение.
– Разве есть то, что тебе не подвластно? – Говорю шутливо. Ведь возможности этого человека могут поразить любое воображение.
Он даже не улыбнулся в ответ.
– Конечно, есть. – Сказал тихо. – И забывать об этом нельзя.
Интересно, что заставило его понять эту истину?
– Почему именно Персефона? – Спрашиваю его снова.
– Она не выбирала свою судьбу. Хоть и была дочерью Зевса, свою участь определить сама не могла.
Его голос звучит непривычно серьезно. Кажется, что все время до этого разговора он играл со мной, а теперь открывает душу.