Аэротаник - стр. 7
– Удачно. Удачное сравнение сделали, поздравляю. По сути так оно и есть.
– Да уж коль на эту тему начали, признаюсь, Виктор Тимофеевич, честно… Был и ваш покорный слуга до недавнего времени едва отличим от этой вот, так сказать, стаи, – вздохнув произнес Владимир Ильич и чуть заметно покраснел. – Но с этим уже все, покончено. Этот вагон, заполненный тяжелыми камнями, мы отцепили на ходу. И теперь ничто уже не может задержать путь наш праведный, – добавил он с оптимизмом, и румянец тотчас исчез.
– Ну что ж, я просто без слов. Это ведь не каждый на такое способен. Вот вы говорите: камни. А я думаю, что отцепили вы вагон не только нагруженный тяжелыми валунами.
– Да? А что же?
– Вагон-то сей ваш с камнями к тому же и горящим был. Вот оно как. Еще б немного и… сами понимаете, того.
– Да, что правда, то правда. Действительно, можно сказать горящий. Не в одних камнях, получается, опасность. И даже, смотрите, еще похуже, чем вы изволили заметить, могло бы все обернуться, ибо предположим, если в составе поезда помимо вагонов имелись бы цистерны с легковоспламеняющимися сырьевыми продуктами. Даже трудно представить последствия катастрофы этой. Жутко становится, кровь уходит в конечности. Вот видите – румянец банный исчез с лица. Я ведь прав? Хоть и зеркальца нет, а чувствую.
– Истинно правы, уважаемый Владимир Ильич. И зеркала не надо, поверьте мне, честному человеку. Белы лицом, как молоко. Ну что ж, коль мы молоко вспомнили, которого нету на нашем столе, давайте уж минералочки – это тоже полезно.
– Да, тут уж не грех выпить именно за здоровье. А то люди-то иные что делают? Говорят: пьем мол за здоровье, а пьют-то что?
– Да уж, не молоко, знамо, и даже не эту вот нашу. Эх, хороша, разве можно сравнить с их – сами знаете на что похожей бурдой.
– И не говорите. Вот вы давеча вагон горящий привели в качестве аллегории, а я про ту самую емкость с опасными в пожарном отношении веществами, помните, примерчик привел, продолжил, так сказать, вашу идею. Так вот подумалось мне еще кое-что. В человеческом понимании, цистерна эта должна символизировать известный орган – печень. Это ведь и есть главное последствие катастрофы – горящая цистерна, горящая печень. Нет печени – нет человека. Сгорит, как поезд.
– Поразительно, правда-то какая. Вам бы сейчас трибуну и всем этим сидящим пару правильных слов сказать, вот так, как сейчас мне.
– Да, они думают, что от судьбы не убежишь, все мы мол под Богом ходим, и каждому дано от чего-нибудь другого скончаться в одно прекрасное время. А сейчас, пока жив – делай, что хочешь, что нравится. Но ведь все-таки можно ли на Бога надеяться и вести этот нездоровый образ жизни? Это же сопоставимо с постепенным лишением себя жизни добровольным путем, в обход всем заповедям. Не делается же это с согласия и повеления господа Бога? Аналогично и другого человека лишить жизни – тоже ведь в судьбе, данной Богом, не записано – мол надлежит тебе убить себе подобного в сей, данной мною тебе жизни. А все-равно делают это многие, переступают не эту, так другую черту. От себя делают или же по велению противоположной антибожественной силы. Или же их сознание и поведение реагирует соответствующим образом на появление в крови того самого вещества, что у них вон там на столах в сосудах, или подобного более крепкой концентрации.