Аэротаник - стр. 52

Кто-то тихо постучал в дверь.

Хрущев был знаком с Пеньковым, хотя знакомство это было шапошным. Никита Сергеевич пару лет назад приезжал в клинику и лично благодарил профессора за удачную операцию, произведенную родственнику его супруги, приехавшему лечиться в Москву из далекой украинской деревеньки Лихачивки по поводу обнаруженной у него доброкачественной опухоли мозга. И это, в основном, все. Сделав, однако, вид, что знает Пенькова гораздо лучше, Хрущев ловко подскочил к вошедшему и остолбеневшему Аркадию Георгиевичу и сумел во время дружеского объятия шепнуть, что ни о каких соплях речи быть не может. С чувством некоторого облегчения, Никита Сергеевич вернулся к своему месту, оставив гостя на попечение Берии. Профессор остался стоять неподалеку от Сталина и не решался поднять свои веки, отяжелевшие, словно веки одного из гоголевских персонажей, достойнейшего представителя клана нечистой силы. Кто бы мог их поднять? Иосиф Виссарионович Сталин тихо спал, немного похрапывал, а капля мозгового вещества роковым образом стремилась только в одном направлении – к центру земли. Определенные физические препятствия, конечно, не могли бы дать свершиться этому, то есть попаданию в недра земного шара или хотя бы на магнитную его поверхность. Именно это как раз и не грозило этой взбунтовавшей части мозгового вещества, а вот быть обреченной на попадание в ловушку, не достигнув цели, – ротовую полость Великого Сталина, было делом более вероятным в данный момент. С тех пор, как Никита Сергеевич стал первым свидетелем признаков начала этого исторического казуса, ситуация осложнилась до крайне опасной точки. Капля успела уже осквернить самое святое – усы вождя. Но, к ужасу невольных свидетелей, не заблудилась в этом дремучем лесу, не осталась на ночлег, а последовательно продолжала продвигаться сквозь пропахшие табаком заросли. А теперь – и вообще апокалипсис: дебри пройдены, путь свободен. Скоро! Скоро свершится это адское медленное падение… Медленный водопад… соплепад… мозгопад… – как угодно.

– Товарищ прафэссор. Очнитэсь. Принимайте срочно мэры. Только, не прикасайтесь к нэму, делайте все очень осторожно, – вывел его из столбняка голос Берии.

Пеньков открыл, наконец, свои шоры и убедился в ожидаемой схожести спящего человека с портретом, на который он только что там в комнате для гостей лишний раз боялся даже мельком взглянуть. Падать в обморок уже не было возможности. Это значило бы… Впрочем, не было ни сил, ни доли секунды времени для воображения. Вот то, что он видит – это реально. Профессор собрал все свое оставшееся сознание в один пучок и приступил к действию.