Аэротаник - стр. 36

– Но простите… Я решительно растерян и не могу определиться. Тем более… Ибо… Да и вообще, лишившись руководящей и наставнической роли Виктора… небезызвестного вам Виктора Тимофеевича, я, уважаемый Константин Тимофеевич, попадаю на распутье и, признаться, удручен происходящим.

– Да плюньте вы, Володя, на всех этих и на все это… Радость-то какая, посмотрите. Боже, как славно, что сирень еще не отцвела. Ой, ой! Вы не представляете, как я волновался, не спал всю ночь. То-то я и подумал, чудо должно произойти. Слушайте, освободите-ка и вы себя от этих необязательных идей и потребности мыслить о чем-то совершенно бесполезном. Думайте о Наденьке больше. Останется в вас одна любовь, и все будет – во!

– Но, однако ж, сюжетная линия… Хотя я не противлюсь такому повороту событий. Это своего рода даже облегчает мою участь и решает многие проблемы. То есть, надо ли вообще какую-то задачу решать? Тем более Наденька… Она ведь… И я тоже… Мы ведь вместе… Но однако ж, как отнесется ко всему этому Писатель?

– Писатель? Да пошел… Да пусть он, ваш Писатель, заткнется. Пошлите его… Безграмотность одна да и только. Пусть точку ставит. Все. Конец, финита, баста. Посмотрите, как все складывается – ему что этого мало? Тоже мне Достоевский нашелся. Худо-бедно, но в печку, авось, не бросит. Ведь жалко же. Хоть и не каторжный, но труд. Ой, вспомнил! Сегодня же ежа отпускаю на свободу. Отнесу в лес. Жаль, мне его будет не хватать, но ведь вы понимаете… Теперь надо все перестраивать, всю свою жизнь. А то сплошное ожидание и воспоминания о прошлом. Хотя нет, ежик подождет до завтра. Пойдемте. Непременно сразу, сейчас. Отведите меня к моей доченьке. А потом мы все вместе отправимся к вечно любимой моей Витеньке. Надеюсь, я еще ничего, сойду? Как вы считаете? Ой, Володя! Надо же сирени обязательно наломать. Как же без этого. Подарю им по букету, женщинам моим. Посмотрите, Вова, чтобы никто не увидел. Стыдно как-то, но что поделаешь. Иногда жизнь подталкивает к совершению мелких антиобщественных поступков.

Хельсинки 16.9.2008

(Знакомые имена и фамилии – случайное и странное совпадение)

– Иосиф Виссарионыч, батюшка, я ведь не увиливаю. Как же это можно? Это я так, запыхался трошки. Вот тут – грудь прихватило. Увиливать? Не-е-ет, разве ж способна моя совесть на такое? Сапожки ваши расцелую, честное слово. И сам бы вызвался. Точно. Спросите вон у Лаврентия Палыча или хоть у кого. И Стасик подтвердит, и Булганин с Маленковым. Гоша, Коля, правда, ведь? Говорил же, что готовился, репетировал, можно сказать. А, вот – соколочка, специально ж для этого случая. Наша украинская. Петушков Нина Петровна сама вышивала. С крахмальчиком отстирана, утюжком самым горячим отглажена – электрическим. Именно для выступления. Щас продолжим, обязательно… И гопачка спляшем, и лезгиночку – только прикажите. Вот рюмочку допью – для храбрости. Даже этого изобразим… Так, впрочем, для смеха – чего-нибудь ненашенского – сделаем. Все посмеемся.