Адъютант палача. Книга 1 - стр. 36
А вот моя здешняя мать, которую я мысленно уже стал считать родной, выглядела очень плохо. Она сильно осунулась, стала ещё меньше и хрупче. Главное – пропала та бурная энергия, которая била из этой женщины, не давая скучать окружающим. Прежними остались только глаза – умные и смотрящие на меня с нежностью и любовью. Беру Юзефу за руку, такое ощущение, что её ладонь высохла буквально за пару дней.
– Вот так получилось, сынок. Меня давно беспокоили боли в сердце. Ещё навалилось всё разом. Я же всех вас очень люблю и переживаю. Доктор Лисовский сделал мне новые капли, но, наверное, уже было поздно. Временами мне становится легче, а потом совсем худо. Только ты остальным не рассказывай. Я могу пожаловаться моему маленькому ангелочку, – вдруг улыбнулась Юзефа, а у меня меж тем сжалось сердце. – Остальные должны быть уверены, что я всё так же сильна и ничто не скроется от моего строгого взора.
Чувствую, что мои глаза увлажнились. Я уже и забыл, когда плакал в последний раз. Мне было так комфортно и спокойно в новой семье, скрепами которой являлась именно эта женщина. Но счастье длилось недолго.
Ведь мне далеко не восемнадцать лет, как нынешнему телу. Просто графиня была ключевым стержнем, который дал одному старому ворчуну возможность пожить нормально хоть несколько дней. Пусть это было определённым лицемерием, но я вновь оказался в детстве. Только здесь у нас была дружная семья, где меня любили, а не шпыняли за каждый проступок. И материнское тепло, чего греха таить, то чувство, которого я был лишён в своём мире, растопило какие-то льдинки в моей душе. Расслабился я и полностью окунулся в эту атмосферу любви и доброты. Пусть это была игра, но меня всё устраивало. Тем тяжелее было выходить из этого состояния.
Графиня Юзефа Генриетта Козелл-Поклевская, в девичестве фон Танесдорф, умерла в этот же вечер. Просто выпила свои капли, уснула и не проснулась. А вместе с ней частично умер и один странный попаданец. Сами похороны и прощание с покойницей прошли для меня как в тумане. Вереница родственников, соседей и просто знакомых, плачущие слуги, которые действительно любили свою строгую, но справедливую хозяйку, наша семья, стоящая отдельно возле фамильной усыпальницы. Всё пронеслось как-то незаметно и быстро. Может, оно и к лучшему? Просто мозг сам отреагировал на мои душевные терзания и не дал мне натворить какие-нибудь глупости.
Следующая осознанная картинка – моё прощание с Агнешкой. Она уже в дорожном платье, осталось только накинуть шубу и надеть шапку. Лицо бледное, серые глазищи смотрят на меня с тревогой и любовью.