Адвокатша - стр. 33

Выглядываю из-за плеча Кравцова.

Елизавета стоит у распахнутого окна с приподнятой ногой, в попытке перекинуть ее через подоконник.

Рука-лицо. Хлопаю себя по лбу и прикрываю глаза. Ой, что сейчас будет…

Вечер перестает быть муторным и тягостным. Сейчас начнется жара.

Кравцов напрягается, даже со спины вижу, как краснеет его лицо. Рука так сильно впивается в ручку двери, что аж костяшки белеют. Скорее всего, его усталость ушла искать лучшего хозяина. Он бодр, зол, и невероятно разъярен.

А эта дурочка, садится на подоконник и расплывается в улыбке.

-Здравствуйте, рада встрече, чудесный вечер, не находите?

Родион с охуевшим лицом поворачивается в мою сторону. А я лишь развожу руки в стороны. Он опешил и пребывает в таком же шоке, как и я, когда на мою ногу опустилась ее рука. Но быстро берет себя в руки и барсом кидается в ее сторону. Хватает за предплечье и откидывает к столу.

-Родион, - кидаюсь к ним. Лиза хоть и странная личность, но пока не заслужила пиздюлин, - подожди, дай ей объяснить, кто она и что искала в твоем кабинете. – Становлюсь между ними, прикрываю красивую мордашку Лизы, своей крепкой спиной.

-Спасибо, Никита, - говорит Лиза.

Рука-лицо второй раз.

«Спасибо, тебе, детка», - только и пролетело у меня в голове.

13. Глава 13

Лиза.

-Ты ее знаешь? – багровый Кравцов становится еще краснее, хотя куда уж.

-Не так, чтобы близко, но да, - отвечает Никита.

Кравцов большой дядька, но это не мешает ему быстро реагировать. Недолго думая, он размахивается и заряжает Никитосу прямо в скулу. Ууу… больно, наверное.

Отдаю должно Никите. Он не падает мешочком к нашим ногам, а лишь покачнувшись, начинает матерится.

-Ты вообще охуел, что ли! Какого черта!

И тут на арену выхожу я. А что, отсиживаться за красивой широкой спиной Никиты? Не… попка у него такая… прямо ух! Но, блин, я буду не я, если не влезу в разборки по самые уши. Вообще, одновременно странно и жутко приятно, что совершенно левый малознакомый мужик, вступился за меня. Конечно, я жестко спалила факт нашего знакомства, надо было промолчать, или нападать на Родиона, но точно не благодарить Никиту.

Кравцов замахивается снова, а я ору, да так, с рыком и со всей присущей мне наглостью:

-Стоять-бояться, руки вверх! – и ладно я б так кричала, если бы угрожала ему оружием, а так… кроме руки в боки и взгляда с молниями, мне устрашать больше нечем…

Кравцов замер, так и не донеся руку до носа Никиты. Смотрит на меня, потом на Ника. Опускает руку и, в полной растерянности и какого-то внутреннего смущения, спрашивает:

-Кто ты?

-Кто я? – переспрашиваю. В моем тоне: и гнев, и возмущение, и непонимание, как Родион может Меня не узнать! Прошло всего ничего, а он уже стер меня из памяти. Человек, который испоганил мне карьеру, не помнит меня! Получается, что таких событий у него масса, и они идут общим фоном, не откладываясь в памяти. – Я, Елизавета Евгеньевна Воробьева!