Адвокат’essa, или Поиски Атлантиды - стр. 8

– Ты вообще где?! – раздался совсем рядом голос Петрова. – Что с тобой?!

– Ой, простите меня, я задумалась…

– А я уж решил, что тебе плохо.

– Плохо, мне? – переспросила я и заметила, что голос прозвучал очень звонко, с переливами. – Мне – хорошо! Мне просто отлично! – Голос неожиданно еще выше зазвенел, и я засмеялась.

А. Б. смотрел на меня с нежностью:

– Как ты живешь, Аленушка? Как детки? Ты – одна или кто-то есть у тебя? – спросил он после некоторой паузы.

Я почувствовала, что сердце стало биться сильнее, и кровь хлынула к щекам и шее. Хорошо, что не видно, как под столом задрожали ноги. Да что ж это такое?! Давно пора бы уже…

Петров не дождался моего ответа:

– А я по-прежнему один. Жене после развода купил квартиру. Дочка жила со мной, но вышла замуж и теперь – отдельно. Внук – ему шесть – иногда приходит в гости. Мы с ним играем и бесимся. – «Боже мой, они – бесятся!» – мелькнуло у меня в голове. Но он повторил свой вопрос: – Аленушка, как ты живешь? Ты – одна?

Я все-таки сосредоточилась и заметила, что он раскраснелся тоже. А взгляд был столь откровенным, что у меня мороз побежал по спине. И что-то екнуло под ложечкой. – Через столько лет? После всего? Это я уже проходила. Утишься, глупая!

– Расскажи мне, – тихо, но настойчиво попросил он.

«Боже мой, это наваждение! Ведь мы давно в ровных отношениях коллег. Как же этот голос с такой интонацией волнует меня. Какую-то часть моей души. Почему же я не могу с этим справиться? Как и много лет назад. И ничего с этим не могу поделать. А надо! Прошла целая жизнь, но я опять, как в двадцать, слышу только биение собственного сердца. И этот завораживающий и искушающий голос. Ты же взрослая уже. Давно. Это все в прошлом. Это что же во мне все еще надеется? Глупость какая! Не важно, что он говорит: его тон, оттенки голоса, трогающие какие-то давние струны души моей. Все то же. И взгляд – тот же, первый. И руки – большие и сильные – те же».

А. Б. поднялся из кресла, обошел солидный офисный стол, приближаясь ко мне.

Голова моя закружилась. А ноги как будто исчезли. Какая же я все-таки дура!

После третьего курса будущих юристов отправляли на ознакомительную практику. Две недели – в райотделе милиции, две недели – в суде. Агнешка, Маринка и я – неразлучная троица – и на практику попали вместе. В крохотных кабинетах одним пальцем печатали на пишущей машинке документы, которые добрые и усталые следователи поручали нам подготовить. Ездили вместе с опергруппой в какие-то вонючие притоны на обыски. В жутких квартирах вместе с операми и следователями изымали краденые вещи, составляли опись изъятого. Ужасный запах, горы грязных бутылок и пустые бесцветные глаза хозяев квартир. Страшные испитые лица. Голодные плачущие дети. И мы – три домашние девочки. Жалко всех было ужасно – и преступников, и милиционеров. Первых – потому что люди оказались в столь мрачных условиях жизни. Вторых – потому что им приходилось в этих обстоятельствах наводить какой-то порядок и принимать какие-то трудные решения, которые касались жизни других людей. Невыносимый запах другой жизни стоял в этих жилищах… А в кабинетах райотдела следователи много курили – и мужчины, и женщины – и там же складировали все изъятое. Казалось, что ты сама пропитана этим «коктейлем из странных запахов». Моя длинная коса за смену «задымливалась» настолько, что приходилось мыть голову чуть ли не каждый день и довольно непросто сушить волосы ночью. Никаких фенов еще и в помине не было.