Адвокат - стр. 4
– Да, слушаю… Да, я… А сколько времени?.. Полдесятого?! – доносился из прихожей громкий Юлин голос. – У меня будильник остановился, наверное, батарейки сели… А я откуда знаю, где он?! Не знаю, Ярослав Сергеевич, ваши намеки как-то не доходят… Он подвез меня на такси и уехал… Шеф требует?! Срочно?! Но где же я его?.. – На другом конце провода, видимо, повесили трубку.
Юля растерянно выглянула из прихожей:
– Ничего от дорогих коллег не скроешь. Тебя ищут, Сережа. Шеф вызывает, срочно. Я сказала, что ты меня только на такси подвез. Это Никодимов звонил.
Она виновато взглянула на Сергея и зачем-то пояснила:
– Первый зам Прохоренко.
– Я знаю, чей Никодимов зам, – буркнул Сергей, путаясь в брюках. – Настучали уже…
Ярослав Сергеевич Никодимов, первый заместитель прокурора города, был большим борцом за нравственность и дисциплину сотрудников. С этой целью он еще в застойные годы создал в прокуратуре целую сеть информаторов о настроениях в умах и поступках и ломал карьеры провинившихся спокойно и методично. Правда, в последнее время, когда из прокуратуры люди стали бежать на «частные хлеба», Никодимов несколько поутих, потому что некомплект сотрудников и так уже превысил все допустимые нормы. Однако Ярослав Сергеевич убежденно полагал, что все еще «устаканится» и вернется на круги своя, потому что без прокуратуры не обойдутся «ни красные, ни белые, ни зеленые, ни полосатые». А потому Никодимов собирал «компру» на подчиненных впрок, до поры до времени. Впрочем, поговаривали, что «компру» он собирал не только на подчиненных.
– Ты-то как? – стоя в дверях, Челищев обернулся к Юле, но она махнула рукой – мол, как-нибудь. Сергей застучал каблуками вниз по лестнице.
– Кобель! – полузло, полунежно выдохнула Воронина, закрывая дверь квартиры и приваливаясь к ней спиной. Потом она прошла в комнату и достала из шкафа маленький портрет Прохоренко в парадной прокурорской форме. Выйдя на кухню, она взяла тряпку и, смачно плюнув Прохоренко в рожу, стала тщательно протирать стекло.
В прокуратуре Челищев первым делом заглянул к себе в кабинет – он сиял чистотой, если слово «сиял» вообще можно было применить к маленькой каморке типа поставленного на боковую грань школьного пенала, незначительно увеличенного в размерах.
– Молодец, баба Дуся, – пробормотал Сергей.
Баба Дуся была старенькой уборщицей и работала в прокуратуре с незапамятных времен. Про нее ходили странные легенды, что когда-то она была вовсе не уборщицей, а занимала совсем другую клетку в шахматном раскладе этого угрюмого учреждения. Баба Дуся много чего знала, но делилась своими знаниями крайне редко, под настроение, которое у нее обычно было угрюмым. Но иногда, выпив рюмку со «следаками», она вдруг рассказывала кое-что из давно забытых времен, причем речь ее вдруг делалась грамотной и ироничной. У нее были на этаже свои любимцы, у которых она убирала тщательно и до начала рабочего дня. К тем же, кого баба Дуся не жаловала, она имела привычку вваливаться с ведром и тряпкой прямо во время допроса, сбивая всю выстроенную нелюбимым следователем психологическую атмосферу «раскалывания» допрашиваемого. К Сергею, впрочем, она всегда относилась с теплой суровостью старой одинокой женщины, и еще ни разу Сергей не находил в своем кабинете по утрам следов вечерних пьянок, которые в последнее время случались все чаще.