Адвокат амазонки - стр. 17
– Никогда я не скажу такое! Я не убивал Веронику и не устаю об этом повторять следователю, оперативнику, теперь вам! Я не вводил ей инъекцию!
Дубровская выпрямилась в струнку. Щеки ее порозовели.
– Я, конечно, еще незнакома с материалами уголовного дела, но знаю из газет, что железного алиби у вас нет. – Она вопросительно взглянула на него, и Бойко неохотно кивнул. – Вы – врач, а Песецкая умерла от инъекции. Вы можете утверждать, что она это сделала самостоятельно, но, боюсь, присяжные вам не поверят. Они решат, что вы хитрите, что вам есть что скрывать. К тому же большое наследство Вероники – явно не аргумент в пользу вашей невиновности. Пусть это звучит странно, но заявление о том, что вы действовали из чувства сострадания, может дать необходимый эффект. Присяжные вам поверят.
– Вы шутите? Этим я подпишу себе смертный приговор! Медицинское содействие самоубийству в нашей стране карается по закону!
– Да. Но вы забываете о специфике суда присяжных, – выложила Лиза свой основной козырь. – Присяжные заседатели судят не по закону, а по совести, и, если они решат, что с точки зрения человеческой морали ваши действия объяснимы, они могут вынести вердикт о вашей невиновности.
Это была чистая правда. Присяжные могли оправдать подсудимого, в случае если он, застав насильника своего сына на месте происшествия, жестоко покарал его. Они признавали невиновной женщину, забившую мужа чугунной сковородой, если понимали, что в течение многих лет она терпела от него побои и унижения. Были и другие примеры, но Лиза интуитивно ощущала, что тема эвтаназии поможет им выстрелить в нужном направлении. Хотя... Стоп! Как они добьются результата, если главный вопрос так и не решен? Дубровская не дала своего согласия защищать Виталия в суде.
Похоже, они думали об одном и том же. Бойко, заметив замешательство адвоката, как-то сразу обмяк.
– Все, что вы говорите, очень занимательно. Но я не убивал Нику. Я собираюсь говорить об этом в суде.
Он был чертовски упрям, но и Дубровская не могла похвастаться своей покладистостью.
– Я вам повторю еще раз, – терпеливо заметила она, – что для присяжных важна не ваша виновность или невиновность, а их представление о ней. Поэтому, если они сочтут, что вы морочите им голову, оправдательного вердикта (пусть вы трижды невиновны!) вам не видать как своих ушей. Хотя, – ее тон немного смягчился, – я не имею права заставлять вас признать вину, если вы этого не хотите. К тому же моя помощь вам ограничивается только советом, а вы вправе выбирать, следовать ему или нет.