Адвентюра наемника - стр. 9
– Граф, про Суотона говорят, что он забияка и известный бретер, убил на дуэлях человек двадцать, если не больше. Дескать, сам герцог попросил его покинуть столицу. И вот еще что…
Барон замялся, и посмотрел на меня исподлобья.
– Мне нашептали, что Суотон очень обижен на вас из-за баронства. Вроде, он сам собирался его выкупить у Мантиза, но не успел.
Если хотел выкупить, кто же ему мешал? Я здесь и всего-то год с небольшим, время было. В крайнем случае, если не успел собрать денег, Суотон мог попросить ростовщика – дескать, попридержите имение. Мантиз, как и все ростовщики, кровопийца, по определению, но человек (тьфу ты, богомол) хороший, обязательно бы пошел навстречу.
– А кто вас попросил пригласить Суотона? – поинтересовался я, не ожидая ответа.
– Никто, – вздохнул барон. – Рыцарь сам явился ко мне и спросил – мол, не возражаю ли я, если он придет на прием? А как бы я мог сказать, что возражаю?
Тоже верно. Если благородный рыцарь просится в гости к благородному барону, а формального повода для отказа нет, не откажешь. Да и репутация бретера чего-то стоит…
– И в какой же постели, фройляйн, вы нашли ваш баронский титул? – услышал я наглый голос, а потом звук пощечины.
Повернувшись, увидел такую картину – взбешенную Кэйтрин, пытающуюся ударить во второй раз, и Суотона, крепко держащего девушку за руку, похохатывавшего при этом. Кажется, девчонке больно. Смотреть на такое нельзя.
Вот ведь, какая твердая голова попалась, всю руку себе отшиб.
Надо отдать должное фон Суотону, с пола он вскочил моментально.
– Стало быть, наемники размахивать кулаками умеют? – прошипел столичный франт, стряхивая кровь с разбитого носа и обнажая меч. – Посмотрим, какого цвета твои кишки. Все разошлись! – гаркнул рыцарь. – В стороны, я сказал!
Гости охотно попятились, образовывая вокруг нас широкий круг. Женщины встали спереди, чтобы получше рассмотреть неожиданное представление, а мужчины, хоть и неохотно, а уступили лучшие места. Хозяин, взяв побледневшую Кэйтрин под руку, отвел ее подальше.
Я не стал отвечать рыцарю оскорблениями, не попытался вывести его из себя, а насколько мог быстро, расстегнул пуговки на камзоле, посетовав, что они слишком мелкие.
Чего я терпеть не могу, так это дуэлей. М-да, кто бы говорил… В бытность свою студиозусом приходилось не раз, и даже не десять раз скрещивать клинки, но скажу, что ни один из моих противников не был убит, ни даже тяжело ранен. Неприлично это, своего собрата и собутыльника до смерти убивать, а если ранить, так опять-таки расходы – кто лекарю платить станет?