Адский сон 1. Калейдоскоп - стр. 26
Я настороженно убрала руки под стол и украдкой пробежала взглядом по лицам сидящих. Похоже, никто ничего странного и не заметил.
«Опять сон?.. Не могла же я оказаться в резиновых перчатках за столом… пить вино,– и покосилась на бокал, в котором явно не вишнёвый сок.– Ведь только что чистила ванну… Зараза, а как же лак?!»
Но мысль, что лак проест акрил, перестала что-либо значить, когда окинула пространство вокруг.
Это был огромный высоченный зал со снующими туда-сюда людьми. По всем видимым и слышимым признакам – аэропорт. Шикарный громадный аэропорт! Точно не российский – определила по тому, что ни одной надписи на русском, ни одного славянского лица, только иностранные граждане, причём самых разных национальностей. Даже те, что сидели за нашим столом: японка или китаянка, явный немец и кто-то из Азии.
– Лиза, тебе плохо?– неожиданно прозвучал рядом знакомый голос, и кто-то снова сжал локоть тёплыми пальцами.
С широко открытыми глазами я повернула голову вправо и так резко отшатнулась, что за столом воцарилась тишина: все взгляды вопросительно замерли на мне.
Сбоку сидел тот самый Макс, из реальности и из недавнего сна, который вдруг вспомнился до мелочей. Внутренности обдало жаром, а во рту пересохло. Я передёрнулась, но глаз от мужчины не отвела. Это был всё тот же Макс, каким я его и запомнила, только в белом смокинге с бабочкой золотого цвета – полная безвкусица.
– Лиза, что с тобой?– снова спросил он, и сейчас в его голосе слышалось беспокойство.
«Так… Я снова с ним… Снова Лиза… Я всё ещё его жена? А что делаем?.. Куда-то летим?– и медленно перевела взгляд на других сидящих за столом.– А это кто?»
– Я в резиновых перчатках сижу в аэропорту и пью вино,– нервно усмехнулась, чувствуя, что мышцы лица всё ещё дрожат.
Макс и его собеседники как-то напряжённо переглянулись.
– Лиз, с тобой точно всё нормально?– спросила женщина-азиатка.
Конечно, всё это снова мне чудилось, но общая заторможенность мешала сосредоточиться и включиться в происходящее как участнице, а не как сидящей статуе где-то за мутным стеклом. И всё, что сейчас двигалось быстрее, чем мои взгляд и мысли, – это кровь в венах: пульсация в ушах была громче, чем окружающий шум.
«Ну что ты молчишь? Сыграй уже что-нибудь!»– пинала себя я, но язык не поворачивался что-либо ответить. Снова посмотрев на Макса, прищурила слезящиеся от яркого света глаза и проронила:
– У-у… меня так… больно кольнуло в груди… Простите…
Для большей убедительности хотела коснуться груди, но, вспомнив, что руки в хозяйственных перчатках, вновь спрятала их под стол, аккуратно стянула инвентарь и бросила на пол.