Адские колокола - стр. 26

– Серьезно? И это ваш вопрос? Не думал, что все окажется настолько примитивно.

Такой реакции я не ожидала, но не собиралась сдаваться.

– Вы все время рисуете один и тот же тип шприца. За этим кроется какая-то причина?

Он повернулся ко мне спиной и принялся заваривать чай.

– Поищите в интернете, там все написано, есть даже отдельная страница в Википедии. Если у вас нет более интересных вопросов и вы не хотите выпить чаю, то не вижу для вас причин оставаться.

– Просто шприц на ваших картинах такой необычный, – затараторила я. – Его так просто не найдешь. Строго говоря, такие производят на единственной фабрике в мире.

Я копнула слишком глубоко – по наклону его головы я поняла, что Паскаль Мартанье начал что-то подозревать. Он медленно повернулся.

– Кто вы такая?

– Огромная ваша поклонница, обожаю ваши картины. – Не видела ни одной. – Но больше всего меня восхищает ваше внимание к деталям. То есть ну вот кто бы выбрал такой специфичный шприц в качестве художественной подписи? Даже я, профессор токсикологии, за всю карьеру видела всего несколько таких штук. Ваша точность в деталях невероятна, исключительна.

И я заулыбалась, искренне довольная своим представлением.

– О… теперь понимаю. Вы ботаник и в том, что касается искусства.

Я замерла, на зная, как отреагировать, но прежде чем нашлась с ответом, неизвестно откуда появилась маленькая, явно беременная женщина в просторной одежде цвета замазки, села на высокий табурет около кухонного острова, кинула на меня острый взгляд и с тем же мягким акцентом, что и Паскаль, поинтересовалась:

– А вы кто?

– Серена, это профессор Роуз. Она ботаник от живописи. Болталась у нас вокруг дома. Профессор Роуз, это моя жена.

Женщина одарила меня более пристальным взглядом, но потом сложила руки ладонями вместе, как принято у буддистов, коснулась подбородком больших пальцев и склонила голову, так что длинные светлые волосы упали ей на лицо. На каждом пальце у нее было надето по кольцу, несколько украшали каждое ухо, и одно виднелось в пупке. Татуировки покрывали внутреннюю часть ее запястий и мизинцы. В ней каким-то образом сочетались мягкость и неумолимость, и, наверное, кто-то находил такое сочетание неотразимым – например, Паскаль Мартанье.

– Намасте, профессор, добро пожаловать в наш дом. Вы поклонница картин моего мужа?

– О да! – горячо закивала я. – Я суперпоклонница.

– Суперпоклонница?

– Однозначно.

Она взглянула на мужа с выражением, которое я не смогла распознать.

– Что ж, очень мило со стороны Паскаля пригласить вас в наш дом.

Я откашлялась – нельзя сказать, что я легко читала витавшие в воздухе настроения, но в этой комнате определенно висело что-то странное.