Адриан - стр. 20

. Стать латиклавием была мечта каждого младшего трибуна. Ведь эта должность открывала путь и к званию сенатора, и к должности легата, командира легиона, а в дальнейшем помогала стать и наместником провинции при удачном развитии карьеры.

Конечно, далеко не все трибуны-ангустиклавии и даже латиклавии отличались столь образцовым исполнением своих воинских обязанностей, как Траян. Ведь он был человеком выдающимся и военное дело полагал главным делом своей жизни, имея к тому же достойный пример в лице отца. А вот многие иные трибуны вели себя совсем другим образом. Особенно это касалось молодых офицеров знатного происхождения, «превращающих военную службу в непрерывный разгул»[76]. Благодаря своей родовитости такие трибуны ухитрялись порой и латиклавиями стать. Вот из-за них как раз у некоторых трибунов-латиклавиев была дурная слава за халатное отношение к своим обязанностям[77].

Каким же трибуном-ангустиклавием был наш герой? Прежде всего, с основами военной службы он познакомился ещё в Испании, пребывая в милиции Италики. Исполнение обязанностей севира во время Transvestio equitum обнаруживало в Публии отменного наездника. Главное же – война и военное дело вовсе не чужды были молодому интеллектуалу. Известно ведь, и римляне, и греки, столь полюбившиеся Адриану, прекрасно сочетали интеллектуальные интересы с воинским умением. Военный опыт имели и Эсхил, и Сократ, и Фукидид, и Ксенофонт. А интеллектуальные пристрастия Александра Великого, и в походах не расстававшегося с бессмертными творениями Гомера? Римляне здесь от греков не отставали. Ярким интеллектуалом был покоритель Карфагена Публий Корнелий Сципион Эмилиан, отнюдь не чужд был интеллектуальным пристрастиям Луций Корнелий Сулла, а Гай Юлий Цезарь соединил в себе и великого писателя, и великого полководца. Наконец, современник молодого Адриана Публий Корнелий Тацит некоторое время (с 89 по 92 год) мог командовать XXI Стремительным легионом (Legio XXI Rapas).

Адриан, похоже, был, что называется, «из того же теста». Стать настоящим «человеком меча» ему вовсе не мешали интеллектуальные пристрастия «человека тоги». Можно уверенно полагать, что Адриан в новой для него военной среде быстро сумел стать своим. Он явно не сторонился и развлечений, и забав гарнизонной службы, пусть они были частенько и грубоваты, и не очень-то добродетельны. Впрочем, как мы знаем, покровитель Публия Траян вовсе не вёл воздержанного образа жизни и был пылким поклонником благородного дара виноградной лозы… Любовь к вину, как известно, отнюдь не мешала Марку Ульпию быть образцовым военным на всех уровнях несения службы. Таковых военачальников в Риме во все времена хватало, даже среди великих полководцев. Вспомним и Мария, и Суллу, и Тиберия. Участие в общих развлечениях и одновременно отменное овладение воинским умением, доброжелательность к товарищам по оружию сделали Адриана своим в военной среде. Более того, его родной латинский язык резко изменился под воздействием окружающих. Чтобы быть своим, надо и говорить как все. Публий и в этом стал своим для товарищей по оружию.