Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память - стр. 53
На воспоминания Тимирева о В.М.Альтфатере могло, конечно, наложить отпечаток и то обстоятельство, что последний уже в адмиральском чине пошел на службу Советской власти. Колчак, знавший Альтфатера еще по Порт-Артуру, где они некоторое время вместе служили на «Аскольде», незадолго до смерти отзывался о его переходе к большевикам лаконично: «Альтфатер мог как определенный монархист и карьерист действовать из личных карьерных побуждений». Карьеризм Альтфатера должен был быть еще более неприятен Александру Васильевичу как направленный на достижение близкого положения к Императору и использующий связи даже не служебного, а придворного характера; Колчак же мог испытывать к этой среде предубеждение, поскольку еще весною 1915 года попытка Эссена «воспользоваться Высочайшим смотром, чтобы провести в адмиралы Колчака» сорвалась, как говорили, «вследствие каких-то трений, существовавших между Эссеном и придворной партией, имевшей тогда на Царя большое влияние». Принято считать, что Александр Васильевич не слишком-то хорошо разбирался в людях, – но скрывать свои чувства он умел еще хуже и, однажды «раскусив» Альтфатера, вряд ли был способен сдерживать проявления неприязни – да, возможно, и не хотел. Что же касается капитана 2-го ранга А.Д.Бубнова («Бубнова 2-го» – его однофамилец «Бубнов 1-й» командовал кораблем на Черном море), то здесь играли роль уже соображения принципиального характера.
Бубнов (офицер Ставки характеризовал его как «здешнего остроумца с примесью Ноздрева») принадлежал к числу горячих сторонников «Босфорской операции» – вначале блокады или минирования пролива, а затем и десанта, который должен был дать в руки России Константинополь и выход в Средиземное море. Следует заметить, что к моменту назначения Колчака на Черное море проблема Константинополя и Проливов (Босфора и Дарданелл) уже обсуждалась дипломатами России и ее союзников, причем отправною точкой служили русские требования, сформулированные еще весной 1915 года: «… Вопрос о Константинополе и Проливах должен быть окончательно разрешен в смысле вековых стремлений России. Всякое его разрешение, которое не включало бы в состав Русской Империи города Константинополя, западного берега Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а равно и южной Фракии по черту Энос – Мидия, было бы не удовлетворительно. Подобным же образом, по стратегическим соображениям, часть Азиатского побережья, заключающаяся между Босфором и рекою Сакариею и между пунктом, подлежащим определению, на берегу Измидского залива, острова Имброс и Тенедос должны будут быть присоединены к Империи».