Адажио. Реквием в 2 актах - стр. 4
Ганс Хофер: — Тетушка Ингрид, захватите рюмки! А помните, как вы меня в детстве гоняли? Один раз даже шваброй по спине огрели. Швабра-то не сохранилась?
(Фрау Шульц возвращается с очередной порцией тарелок).
Фрау Шульц: — Ах, Ганс! Что теперь об этом вспоминать? Кажется, это было сто лет назад. Как и вся довоенная жизнь… Теперь все поменялось. Абсолютно все. Да, кофе у меня не слишком вкусный. Суррогат.
(Хофер обводит взглядом царящее запустение с рождественской елкой посередине, достает из вещмешка банку и ставит на стол.)
Фрау Шульц: — Боже мой! Что это? Настоящий бразильский кофе? Не может быть! Это просто волшебство.
Ганс Хофер: — Как-никак Рождество.
Фрау Шульц: — Ах, Ганс! Вы, видимо, действительно стали очень большим человеком.
Ганс Хофер: — Да уж, стал…
Фрау Шульц: — Ну, давайте угощаться! А потом я сварю кофе, и мы его будем пить. Как в прежние времена!
(Начинают есть)
Фрау Шульц: — Сказка «Тысячи и одной ночи»! Чувствую себя в пещере Алладина. Давно забытый вкус… Да, знаете, Ганс, а до нас дошли слухи, будто вы погибли на восточном фронте.
Ганс Хофер: — Правда? Не стану разубеждать. Может, так оно и есть, и перед вами сидит лишь призрак прежнего Ганса. Знаете, тетушка, у меня вообще есть теория, что люди от рождения до смерти проживают не одну жизнь, а несколько. Вот, например, у меня… В детстве была одна жизнь. Потом совсем другая. Теперь третья, а может, и четвертая.
И действительно, где теперь тот глупый наивный мальчик, по уши влюбленный в вашу дочь? Разве есть у меня, нынешнего, что-то общее с ним?
Фрау Шульц: — Не знаю. Что касается меня, то я такая же, какой была всегда. Только постарела (кокетливо поправляет прическу).
Ганс Хофер: — Что вы, фрау Шульц, вы еще хоть куда. Любой молодой сто очков вперед дадите.
Фрау Шульц: — Ах, льстец! Какой же вы стали дипломатичный, Ганс.
Ганс Хофер: — Я же говорю, четвертую жизнь живу. Чему-то научился… Знаете, тетушка, давайте лучше выпьем коньяку.
Фрау Шульц: — У вас что, и коньяк есть? Неужто настоящий коньяк? Господи, кажется, лет десять уже его не пила.
(Ганс достает фляжку, разливает коньяк по рюмкам).
Ганс Хофер: — Скажите лучше, тетушка, за что выпьем?
Фрау Шульц: — Естественно, за нашу победу. За то, чтобы наши войска наконец разгромили русских, а также перешли в наступление на западном направлении. Чтобы кончились бомбежки…
Ганс Хофер: — Нет, тетушка, за это пить глупо. Ни в какое наступление наши войска не перейдут.
И бомбежки быстро не закончатся… Хотя кто знает, сколько еще осталось.
Фрау Шульц: — Но почему, Ганс?