Адаптация - стр. 3
Да только кто его спрашивает-то?
Альфа, Бета, Гамма.
Каппа. Пси.
Омега.
Названий и то толковых подобрать не сумели. Или им плевать, как оно называется? Игру затеяли. Ну конечно, как же он сразу-то не догадался? Для этих все вокруг игра и игрушка.
От глухой ненависти заломило зубы. И Савларову пришлось склониться над столом, прячась от внимательного взгляда Седого. Прислужничек. Собачка дрессированная, которая глядит на хозяина и лапою дрыгает, надеясь, что тоже когда-нибудь хозяином станет и получит право дрессировать других собаченций. А вот хренушки! Про возможность получить бессмертие свистят много, только не такие они и дураки, чтоб своей вечностью с другими делиться.
Ничего. Найдется и на них управа.
Выбравшись из кабинета, где за дубовым столом на стуле-троне восседало седовласое ничтожество, Савларов долго отирался в холле, разглядывая завитушки на капителях колонн. Столь же внимательно он изучил люстру в виде креста и панораму города на мозаичном полу. За завесой стеклянной двери шелестел ранний дождь, точно намекая: торопись, Савларов.
Он и торопился, как умел.
Вышел на крылечко, вытащил из пухлого кейса зонт и, раскрыв, шагнул в мутную пелену. Дождь вздыхал, подошвы ботинок скользили по листьям. В лужах дрожали черные тени тополей.
Сроки, конечно, впритык. Даже слишком уж впритык, если разобраться. И в этом Савларову виделся еще один вызов. Если успеть, то, глядишь, и выйдет серебряный чип на золотой сменять. А там уже другое отношение, другие ставочки…
Ближайшая тень вдруг шагнула наперерез. Она была черна, как подобает тени, и угловата, хотя двигалась плавно. Только когда тень потянула белые руки, Савларов понял, что это и не тень вовсе, а человек. Женщина в черном дождевике.
– Чего надо? – спросил он, выставляя зонт как пику.
Она откинула капюшон – стал виден белый овал лица и короткие волосы странного цвета.
– На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. А ты кто такой? Отвечай!
Сумасшедшая. Пробралась на территорию и теперь пристает к людям. Савларов зонтом попытался оттолкнуть девку, а она протянула руки и сказала:
– Отдай!
– Дамочка, убирайтесь, пока я…
Ударили сзади, точно в межреберное пространство, затыкая лезвием сердце, а ладонью – рот. Савларов чувствовал, как вынимают нож, и как на землю кладут.
Шаги убийц растворились в шелесте дождя, а тени смешались с иными тенями. А Савларов умирал, глядя на луну, отчего-то не круглую, но овальную, словно лицо незнакомки. Потом луна снова стала круглой, но лишь затем, чтобы превратиться в октаэдр.