Адамант Хенны - стр. 36
– Что ж, нам теперь плестись обратно в Хорнбург? – как бы невзначай поинтересовался Малыш.
– Зачем? – удивился Торин. – Она из дома сбежала! Сдадим роханскому сотнику. Пусть отправит к родным, чтобы как следует выпороли!
– Я Эовин, дочь Эотара, – глаза девушки сверкнули, – и я ни перед кем не держу ответ! Мои родители погибли, а сестра выходит замуж. Не хочу я племянников нянчить! Я с оружием умею обращаться, раны врачевать…
– Пироги печь… – проворчал хоббит.
Эовин покраснела ещё гуще.
– Да, и пироги! – Голос её зазвенел от чудом сдерживаемых слёз. – Потому что без пирогов хуже, чем с ними!..
Гномы усмехнулись.
– Возьмите… – жалобно протянула Эовин, вновь теряя свой воинственный вид. – Возьмите, я вам пригожусь…
– А если тебя убьют, что мне делать? – сердито нахмурился Фолко. – Совсем у тебя, верно, в голове помутилось! Там, куда мы направляемся, тебе ну совершенно делать нечего!
– А ну как найдётся? Вспомните меня, да поздно будет!
– Да уж найдём, как без тебя справиться! – язвительно отрезал хоббит. – Всё, разговор закончен. Малыш! Ты там роханский патруль не видишь?..
– Я всё равно за вами пойду! – Эовин стиснула кулачки.
– Девчонка!.. – Фолко уже терял терпение, и тут Торин вдруг слегка тронул разошедшегося друга за рукав.
– Она ж влюблена в тебя по уши, – прошептал гном на ухо хоббиту. – А коли так – дело серьёзное. Роханских дев не знаешь? В реку бросится, утопится, к хазгам в лапы попадёт, а от своего не отступится!
Гномы к делам сердечным всегда относились с небывалой серьёзностью, делая в жизни один‑единственный выбор – или не делая его вообще. И в их глазах мешать кому‑то в подобном значило тяжко согрешить против установлений Махала. С точки зрения Торина, Фолко уже сейчас поступал против совести.
Хоббит оторопело уставился на Торина, чувствуя, что вот‑вот лишится рассудка.
– Это судьба, – кивнул Малыш, очень, очень, очень серьёзный Малыш, каким Фолко не видел его с самых Серых Гаваней.
– Да вы что? – У хоббита округлились глаза. – Взять с собой… туда… эту девчонку?! Да Эодрейд прикажет нас повесить за… за… она ж малолетка совсем!
– Я уже могу повязать волосы платом замужества! – Эовин гордо задрала нос.
Это было правдой – в обезлюдевшем Рохане теперь выходили замуж и женились рано.
Гномы молча смотрели на Фолко, а он на гномов. Молчаливая игра «кто кого переглядит» продолжалась довольно долго.
– Куда двое, туда и третий, брат хоббит, – нарушил молчание Торин.
– Так, значит, я с вами? – выдохнула девушка.
Фолко медленно кивнул, чувствуя, что подписывает себе приговор.
Эовин, взвизгнув, подскочила, захлопав в ладоши.