Адам. Ты моя тень - стр. 33
Текст оказался на латинском:
Salutem tibi
Cum te cheama???
– Что за чертовщина? – разглядывал множество листков с одним и тем же вопросом, неоднократно повторяющимся повсюду. Красивый идеальный почерк. Ни капли размашистости и стремления завершить написание. Наоборот, казалось, этот вопрос был написан с особой любовью.
Кто-то написал на более, чем сотне листов одно и то же. Зачем?
Подошел к тумбе у стола и выдвинул ящик. Выудил потрепанную тетрадку когда-то видавшую лучшую жизнь. Потянул обложку на себя, раскрывая ее. Листки оказались склеенными. С краю тетрадь была в два раза толще, чем у основания, будто ее в воду окунули. Открыл ее на середине. Пролистал дальше…
Salutem tibi
Cum te cheama???
На каждой странице меня встречал один и тот же вопрос на латыни, вычерченный красивым извилистым почерком. Будто откопировали. Вычерченные линии и завитушки, ни одной кривой. Все идеально, что аж раздражает.
Не люблю перфекционистов. Я их полная противоположность.
Порядок ценится там, где есть беспорядок. В этой системе я представляю хаос и ценю это. Поехал бы головой, если бы был одним из тех, кто стремится к идеалу… Мой отец такой, и на это страшно смотреть. Пока не закончит с одним делом, не перепроверив его досконально, не перейдет к другому. На это уходит очень много времени…
Мы живем в неидеальном мире, где нет справедливости, а порядок устанавливаем мы сами. Он не то что далек от совершенства, он и совершенство – разные вещи! Какой, к черту, перфекционизм?
– Хах, – усмехнулся, отбросив тетрадь на стол и прошел к камину. – Тот. Кто здесь был до меня – еще тот шутник. Либо сумасшедший. Одно из двух.
Какой-то идиот написал один и тот же вопрос повсюду. Ему было нечем заняться?
Искра, брошенная с пальцев, рванула в камин. За ней следом полетела тетрадь. Она накрыла огонь, давая возможность пламени разгореться. Стало уютнее. Огонь зашуршал в тишине и начал привычно потрескивать, сжирая отданную в его лапы жертву.
Внимание привлекла книга с красивой цветастой обложкой, лежащая на столе. Стерев слой пыли, я взял ее в руки и раскрыл, снова отмечая тот самый вопрос на ее страницах, который начинал мне надоедать.
– Приветствую вас! – хмыкнул я, наконец позволив себе перевести вопрос с латыни. – Как вас зовут?
Брошенный взгляд на стену уперся в картину. Ранее встретившая меня абстракция, а теперь всего лишь белое полотно с уже знакомым мне вопросом вызвала у меня тревогу. Он бросался в глаза, въедаясь в мозг и требуя незамедлительного ответа.
Не абстракция! Уже не разноцветная. Белая!
Стало не по себе. Показалось на мгновение, что дом живет своей жизнью и пытается со мной общаться. Но такое невозможно!