Адам и Ева постсоветского периода - стр. 7
Елена Андревна молчала, а потом пыталась слабо возражать:
– А как же ты смысл узнаешь, если в церковь ходить не будешь?
Пётр Иваныч бормотал что-то невнятное:
– Узнаю… как-нить… если захочу… – и закрывался от жены газетой.
Елена Андревна отворачивалась к окну, провожала тоскливым взглядам праздничную толпу, но сама пойти не решалась.
В воскресенье Елена Андревна сильно волновалась, долго собиралась, подбирая подходящую одежду: это, пожалуй, будет слишком ярко, это – коротко, в брюках – нельзя. Духи? Можно ли наносить духи? А макияж? Как же на улицу совсем без макияжу? Всё равно, что голой – засмеют! И Елена Андревна мигом представила, как она идёт по улице, низко наклонив голову и пряча глаза в асфальт, чтоб никто не заметил, что она без макияжу, а прохожие всё равно тыкают пальцем, скалят зубы, нагло заглядывают в лицо и ржут, переговариваясь между собой: «Глядите! Глядите! Без макияжу! Чай, не Дженнифер Лопес, а даже глаз не подкрасила!» И снова ржут.
«Пожалуй, глаза немного подведу!» – решилась Елена Андревна нанося на веки карандашные чёрные стрелки, – «И чуть-чуть туши!» Пальцы привычным быстрым движением отворачивали крышечку брасматика.
«А губы?» И снова внутреннему взору Елены Андревны представилась ржущая толпа, указующая перстами в её бледные, ненакрашенные губы.
Из богатой палитры ящичка трюмо она выбрала самый блеклый, нейтральный, не вызывающий цвет и подмахнула легонько помадой губы.
«Платок!» – в самый последний момент, когда она уже заносила ножку над домашним порогом прострелило молнией её голову.
Из-за долгих сборов Елена Андревна основательно припозднилась, отчего и получила от соседки нагоняй, вместо приветствия:
– Ты чего? Служба давно началась! И что ты намазюкалась, как на танцы? Чай, не девица! Давай, давай вытирай всё!
Елена Андревна достала белоснежный носовой платок, быстро и нервно протёрла губы, отчего ткань покрылась болезненными розоватыми пятнами.
На пороге храма Елена Андревна опять совершила кучу ошибок, о чём немедленно была уведомлена:
– Три раза надо креститься, три, а не один. Перекрестилась – поклон. Да пониже, пониже!
Свечи наша героиня ставила тоже неправильно:
– Куда ты – левой? Окстись! Правой! Только правой!
– Каблуками не стучите, женщина! – сказал ей кто-то сбоку, когда она переходила от одного подсвечника к другому.
– Что ж мне, летать? – огорчённо подумала Елена Андревна тут же обрывая себя на неподобающих мыслях.
– Эй, эй, нам налево, – потянула её за рукав соседка. – Направо – там только мужчины стоят.
– Но здесь тесно!
– Женшчына в церкви да молчит! – прошипела старуха и молитвенно опустила голову. Через секунду, не сдержавшись, добавила: