Абьюзер - стр. 17

– Ешь. Я ведь не просто так готовлю, я забочусь о тебе. А ты неблгодарная. Ты никогда не ценишь, что для тебя делают. Я весь день вкалываю. И не обязана тебе, между прочим. Но вот, готовила. Потому что забочусь. Не потому что ты заслужила – а потому что надо же кому-то заботиться о тебе.

А я смотрела в эту мерзкую массу и чувствовала, как внутри все сжимается. Меня мутило. Я была голодна, но не настолько, чтобы есть это. Я знала: если положу это в себя – будет как будто мой желудок стал мусорным баком. Но у меня не было права отказаться. Потому что если я скажу «не хочу» – это будет неблагодарность. Это будет предательство.

– Ну? Чего сидишь? – раздражалась она. – Я стараюсь, а ты носом крутишь. Кому ты такая нужна будешь? Не умеешь даже простую еду уважать.

Я зажимала нос, делала глоток – и давилась. Не потому что хотела. А потому что должна. Потому что иначе – никакой любви. Только обвинения. Только стыд.

И вот тогда я впервые почувствовала: эта забота не про тепло. Это – сделка. Молчаливая, давящая, как плита. Ты ешь – ты хорошая. Ты не ешь – ты обуза.

А я хотела быть хорошей. Хотела, чтобы меня любили. Хоть как-нибудь.

Бабушкина забота не грела. Она душила. Была как еда, которую тебе всучили, потому что "так надо". Ешь, говорила она, и я ела, зажимая нос, пытаясь не дышать – потому что от запаха вонючей перловки с жирными разводами мутило. А потом – меня рвало. Прямо этой же кашей. Желудок выворачивало, будто он сам хотел избавиться от унижения. А бабушка, закатывая глаза, только бурчала: «Неблагодарная. Жрет мое и еще воротит нос».

Это была не любовь. Это был договор. Ты хорошая – и тебе позволено дышать рядом.

И сейчас, глядя в эту чашку, я поняла: я снова в том детстве. Только вместо бабушки – Влад. Только вместо каши – чай. А смысл один: будь удобной. Иначе – замолчи.

И пока чай остывал, внутри меня что-то просыпалось. Что-то забытое. Что-то очень важное. Моя настоящая – та, которую он все это время пытался заглушить.

Вечером я осталась одна. Он ушел «по делам». Обычно он предупреждает, что будет на связи, присылает фото, где находится. Сегодня – тишина. Это было странно.

Я бродила по квартире, как будто стены дышали вместе со мной. Все было на своих местах. Чисто. Безопасно. Как он любит.

Но внутри было неспокойно. И не от страха – от желания. Я хотела кому-то сказать. Не вслух. Просто… написать. Букву. Слово. Намек. Хоть что-то. Чтобы зафиксировать, что я еще думаю. Что во мне что-то шевелится. Что я – не он.

Я вспомнила аптекаршу. Ее взгляд. Тепло. Чай. Молчание, которое не пугает. И медленно, как будто я крадусь через минное поле, я нашла ее визитку. Там был номер. Написано от руки. Мелко. «Если что – просто напиши. Без объяснений».