АБВГДйка - стр. 9

Через полтора часа подруга ушла домой. Станиславе с трудом удалось ее убедить, что на поиски нового папы они отправятся в другой раз, сейчас же Стасе безумно хотелось спать, но она, превозмогая усталость, смотрела сериал, ибо когда, если не сейчас. В первую же рекламную паузу она вспомнила, что выключила телефон. А включив, получила тринадцать сообщений и семь непринятых звонков от мужа. «Боже, – подумала она, – ему же сорок лет».

Подумав минуту, все же набрала его номер.

– Стася, я сейчас не могу разговаривать, – сообщил Федор голосом умирающего в пустыне.

– Что такое? Ты в порядке?

– Как тебе сказать… – Он трагически замолчал. – Только что… я их… уложил. – И он шумно выдохнул.

Стася молчала, ожидая продолжения.

Не услышав ответа, Федя продолжил:

– Ты не представляешь, как я от этого устал.

Стася не знала, что на это сказать.

– Наверняка с тобой они не такие, – защищался Федор, – а со мной… Стася, они бешеные. Честное слово.

Стася сжала кулаки, чтобы не выругаться, и через полминуты произнесла только:

– Отдыхай, конечно. Кстати, как там колбаса из шаров?

С Федей они познакомились, когда Стасе было семнадцать лет. Она поступила в институт, в котором Федя, точнее Федор Михайлович, преподавал литературу. Несложно догадаться, что за глаза студенты-филологи прозвали его Достоевским. Не самое обидное, впрочем, прозвище. Его коллегами были Мымра, Ежик, Комар и Таксказать. Достоевскому было двадцать шесть, и он читал лекции по обожаемой им русской литературе, игнорируя декольтированных студенток, взирающих на него из-за парт со страстной любовью. Не к русской литературе.

Стася была девочкой скромной, носила джинсы с вышивкой, цветастые кофты, часто собственноручно сшитые, и массивные металлические браслеты на запястьях, порой пугавшие преподавателей своим стуком о парту.

Федор Михайлович ей нравился, но это была ровная, уважительная симпатия. Федя же проникся чувствами к Стасе сразу, как увидел. И долго страдал, понимая, что взаимоотношения со студенткой, да еще и несовершеннолетней, – штука нехорошая.

Стася до сих пор с улыбкой вспоминала трогательные взгляды, которые бросал на нее Федор, нежные и полные муки.

Она допила остывший зеленый чай, поставила чашку рядом с раковиной и отправилась чистить зубы. Завтра Федя вернет ей детей, оставалось надеяться, что это произойдет не утром и у нее будет время убраться. Вечно Стася оставляла неприятные дела на потом, в результате квартира убиралась перед приходом гостей, посуда мылась, когда заканчивались вилки, а одежда отправлялась в стирку только после истошных детских жалоб на то, что колготок в шкафу не осталось ни одних.