Абсолютное зло - стр. 36
– Тогда ладно,– кивнул Николай, достал кошелек, вынул пару червонцев и протянул Славе.– Сбегай пивка купи. Жарко.
– Вот,– показал Онищенко.– Обойма к пистолету Макарова. Полная. Все видели?
Свидетели, подобранные со скамейки перед подъездом старушки, дружно кивнули.
– Значит, записываем: в сейфе обнаружена обойма к пистолету Макарова.
Сам пистолет в квартире обнаружен не был. Не было ни служебных документов, ни иных предметов, представляющих интерес для следствия.
– Ознакомились? Так, «протокол прочитан вслух, замечаний и дополнений от понятых не поступило». Нет замечаний? Тогда, граждане, распишитесь вот здесь. Большое спасибо!
Если говорить всерьез, осмотр квартиры ничего не дал. Но Онищенко и не рассчитывал найти тут что-либо важное. И Логутенков, сопровождавший опера, так сказать, по личной инициативе, тоже серьезного ничего не ждал. Поскольку знал, что никаких документов Степа дома не держал. На работе тоже. На дисках служебного и домашнего компьютеров – только вспомогательные программы. Если и есть какие-то документы, то исключительно – для прикрытия. Всю информацию Суржин хранил на некоем сервере за границей. В одной из стран ЕЭС. В какой именно, он Логутенкову не сообщал. Для бумажных документов и прочего, что невозможно загнать в компьютер, у Суржина тоже существовало хранилище, но о нем Логутенкову и вовсе ничего не было известно: в последнее время Суржин был почти маниакально осторожен во всем, что касалось его работы.
И все же Степа Суржин пропал. Скорее всего, его уже нет в живых…
Да, отсутствие боевого оружия – важный факт в рапорте. Но скорее для закона, чем для следствия. Не будь депутата-заявителя… Дела о пропаже обычных граждан милиция, как правило, всерьез не принимает. Ну, загулял мужик. Деньги кончатся – найдется. Даже показания свидетелей о том, что загулявшего час назад силой запихнули в джип, далеко не всегда меняли положение. Может, пацаны шутят? В общем, чтобы просто подать заявление (то есть пройти через кордоны заваленных работой и не жаждущих ее прибавления сотрудников милиции) да еще добиться его регистрации в нужном журнале, от заявителя требовалось недюжинное упорство. Если бы не вмешательство Логутенкова и Онищенко, то исчезновение Куролестова-папы, Куролестовой-дочери и Суржина, о пропаже которого вообще некому было заявлять, никого бы в органах не заинтересовало. Но оружие пропавшее – это серьезно, это не какой-то там человек.
– Вот что,– сказал Логутенков.– Составляй, Паша, рапорт. Пора передавать в прокуратуру на возбуждение.
– Себе возьмешь? – спросил Онищенко.