Абсолютное оружие (сборник) - стр. 15
Дверь трещала под бесчисленными ударами, и замок начал поддаваться. Кромптон, благодарный судьбе за то, что чувство недостаточности так вовремя заговорило в Лумисе, повернулся к нему, к этой части своей особы.
– Ну что ж, давайте реинтегрировать, – сказал Кромптон.
Оба они твердо посмотрели в глаза друг другу – две части целого, жаждущие единства, возможность, превращающаяся в мостик через пропасть. Затем Лумис тяжело вздохнул, и его Дюрьерово тело рухнуло, сложившись пополам, как тряпичная кукла. В тот же миг колени Кромптона подогнулись, словно на его плечи взвалили тяжелый груз.
Замок сломался, и дверь распахнулась. В комнату влетел маленький, красноглазый, коренастый брюнет.
– Где он? – закричал брюнет.
Кромптон показал на распростертое на полу тело Лумиса.
– Разрыв сердца, – сказал он.
– О! – растерянно (то ли гневаться, то ли сострадать) сказал брюнет. – О!.. Да… О!..
– Он, конечно, заслуживал этого, – холодно заметил Кромптон, поднял чемодан и вышел из комнаты, чтобы успеть на вечерний рапидо.
Долгое путешествие по марсианским равнинам пролетело, как мимолетное мгновение, как облегченный вздох. Кромптон и Лумис получили наконец возможность поближе познакомиться друг с другом и решить кое-какие основные проблемы, которые неизбежно возникают, когда в одном теле объединяются два сознания.
Вопрос о главенстве в этом содружестве не вставал. Верховная власть принадлежала Кромптону, который вот уже тридцать пять лет был хозяином ума и тела подлинного Кромптона. При создавшихся условиях Лумис никак не мог взять верх, да и не хотел этого. Его вполне устраивала пассивная роль, и поскольку по натуре своей он был добрым малым, то согласился стать просто комментатором, советчиком и доброжелателем.
Но реинтеграции не произошло. Кромптон и Лумис существовали в одном разуме подобно планете и луне – независимые, но, по сути, неразделимые, осторожно прощупывающие друг друга, не желающие да и не способные поступиться каждый своей автономией.
Конечно, какое-то взаимопроникновение происходило, но слияния, в результате которого из двух самостоятельных элементов образовалась бы устойчивая, единая личность, быть не могло, пока к ним не присоединится Дэн Стэк, третий недостающий компонент.
Но даже в случае его присоединения, напоминал Кромптон оптимистически настроенному Лумису, реинтеграция может не состояться. Допустим, Стэк захочет реинтегрировать (а может, и не захочет), но три шизоидных компонента вдруг воспротивятся слиянию или не сумеют его достичь, тогда их борьба внутри единого мозга быстро приведет к безумию.