Абсолютное оружие - стр. 17
Питер, сгорбившись, бродил по кабинету. Причиной своей вечной сутулости он считал высокий рост, а также, как он постоянно твердил, «больную спину». Толком понять, в чем именно заключалась эта болезнь, никто не мог. Порой он что-то мямлил про смещенные диски. А порой, если внимательно вслушиваться в бессвязные монологи, речь шла о диске изношенном; с лицом несчастного Иова он любил подолгу толковать о различии между этими двумя причинами недуга. Но были и другие причины: по средам, например, а сегодня как раз среда, он почему-то вспоминал, что причиной «болезни спины» было старое боевое ранение. Именно об этом он сейчас и собирался порассуждать.
– Ну, да, конечно, – ответил он умолкнувшему Ларсу, сунув руки в задние карманы рабочих штанов.
Три тысячи миль от Западного побережья Пит проделал на реактивном самолете, одетый в замасленную рабочую робу, правда решив сделать уступку сообществу приличных людей, сверху нацепил галстук, когда-то, похоже, яркий и цветастый, а теперь какого-то землистого оттенка, вдобавок неглаженый. Галстук болтался поверх его расстегнутой и пропитанной потом рубахи, как веревка на шее раба, за которую того время от времени таскают на порку. А на кормежку, похоже, вообще водят только по большим праздникам. Несмотря на привычку будто от нечего делать слоняться из угла в угол, Пит был прирожденный труженик. Когда он работал, весь остальной мир – а у него были жена и трое детей, и кое-какие увлечения, друзья, наконец, – переставал для него существовать. Трудиться он начинал в шесть или шесть тридцать утра, едва разлепив глаза от сна. В общем, это был «жаворонок», в отличие от Ларса, которого скорее можно было отнести к разряду «сов». Порой это принимало совершенно невероятные формы. Даже после разгульной ночи до самого закрытия бара, с пивом и пиццей, неважно, вместе ли с женой Молли, или без нее, он вставал неизменно бодрый и свежий как огурчик.
– Что «конечно»? – спросил Ларс, продолжая потягивать свой напиток.
Он очень устал, сегодняшний транс выжал из него соков больше, чем мог восстановить чудодейственный эликсир.
– Ты хочешь сказать: «Конечно, бросай свою работу». Я наперед знаю все, что ты скажешь. Я слышал это столько раз, что мог бы…
– А, черт возьми, значит, знаешь все наперед, – возбужденно перебил его Пит хриплым голосом. – Скотина! Ты же никогда не слушаешь, что тебе говорят. На что ты способен? Только порхать в небесах и приносить оттуда в клювике Слово Божье! А мы тут слушай разинув рты и слепо верь каждой глупости, которую ты царапаешь на бумажке, как какой-то… – Он судорожно замахал руками, и плечи его под синей хлопчатобумажной рубашкой заходили ходуном. – Подумай, сколько ты мог бы дать человечеству, если б не был такой лентяй!