Абсолютно честен. Автобиография - стр. 58
Где бы ни появлялись молодые и талантливые английские игроки, за ними неизбежно следуют писаки из бульварной прессы.
Через пару дней мы вернулись домой, а в субботу мы с Телом и еще парой ребят пошли пообедать в паб Punch and Judy в Ковент-Гарден. Когда мы только закончили есть, мне позвонил отец. В его голосе были нотки паники, но из-за шума я не мог понять, что он мне говорил. Я вышел на улицу, и то, что он сказал мне, было последним, что я хотел услышать.
Он рассказал, что газета получила копию видео с той ночи в Айя-Напе и завтра опубликует об этом материал. Папа был рассержен и разочарован.
– Как ты мог быть настолько глуп? – спросил он. И правда, как я мог?
У меня подкосились колени, и меня затошнило. Я был в шоке и не знал, что мне делать с этой информацией. Я позвонил Катсу, который объяснил, что запись ночи, проведенной нами в Айя-Напе, была куплена News of the World и что мы с Рио и Кироном Дайером, снятые в различных ситуациях, станем героями завтрашней статьи.
Я чувствовал себя очень глупо и униженно. Мне не нужно было спрашивать, насколько плохо все выглядело. Я был в том номере и все знал. Теперь это узнает и вся страна. Это был сущий кошмар. Я попытался подготовиться к позору и стыду за то, что поставил себя и свою семью в такое ужасное положение.
Когда на следующее утро принесли газету, все было еще хуже, чем я ожидал. Они не только подробно описали события и напечатали фотографии, но и морализировали, утверждая, что мы «вели себя неуважительно и унижали достоинство женщин». Это была полная чушь. Никто не сделал ничего такого, чего делать не хотел. Я не совершил ничего противозаконного. Я был одиноким молодым парнем, который стал жертвой чужой жажды наживы и любовью общественности к сексуальным скандалам.
Все было очень предсказуемо. Любой материал о футболистах и их поведении должен был обладать негативным и низменным уклоном. Не следовало рассчитывать на беспристрастное отношение, хотя я нашел их тон немного чрезмерным для газеты с подобным содержанием. К сожалению, я находился не в том положении, чтобы осуждать других.
Остальные СМИ подхватили новость, и в течение недели все говорили обо мне, о футболистах и о крахе приличного общества. Все это казалось мне перебором, но тогда у меня не было права на слово в свою защиту, потому что я присутствовал на пленке и поэтому открыт для обвинения.
Вся эта история была очень липкой и неприятной, и за всю свою жизнь я никогда не чувствовал себя настолько униженным. Мне было дурно от стыда, и я несколько дней испытывал мучительную, выворачивающую нутро тошноту. Папа был прав. Как я мог быть так глуп? Я не хотел, чтобы на меня повесили ярлык безответственного молодого развратника. Я был не таким. Я хотел быть достойным человеком, хотел, чтобы меня воспринимали как молодого игрока с хорошей репутацией и светлым будущим.