А зомби здесь тихие (сборник) - стр. 6
– Нас Гришка Сущик предупреждал, – вздохнул дед. – Мол, могут лихие люди пожаловать, Селивановы. Теперь, стало быть, не пожалуют…
– Ну, почему? – без особой радости возразил Пашка. – Омертвели Селиван да еще двое. А было их восемь, говорят.
– Раз эти омертвели, небось и остальные тож, – беспечно отмахнулся дед Федя. – Всегда так. Не бывает, чтобы кто-то один. Или все, или никто.
В словах деда имелся известный резон, однако никакой гарантии, что бандиты всегда держались вместе, конечно же, не было. Мало ли, разошлись, чтобы потом встретиться. И одна группа омертвела. Не обязательно же и другая тоже омертвеет?
То-то и оно.
Деду Феде, видимо, надоело таращиться на останки, и он неожиданно предложил:
– Пойдем, может, в лес, а? Сову ту сволочную подстрелим? А?
– Да где ты ее найдешь, – поморщился Пашка. – Ну ее в пень, сову твою, дед! Хочешь – сам ищи, сам стреляй. А мне уходить сегодня. Ща до обеда посплю и пойду.
Дед Федя протяжно вздохнул, но перечить не стал. Поглядел напоследок на все, что осталось от мертвяков, плюнул в сердцах еще разок и направился за Пашкой. К воротам.
Ушел Пашка, как и рассчитывал, после полудня. Даже с Вероникой попрощался. На сеновале. Сердобольный дед Федя покараулил, чтоб мегера Лидия не застукала. Вероника потом разревелась, как обычно.
Дед Федя порывался провести Пашку до тракта, но Пашка отговорил: возвращаться-то ему в одиночку, а годы у деда уже не те. И видеть стал хуже, и реакция притупилась. Дед грустно вздохнул, но согласился. И Пашка пошел один.
Обнялся с дедом у ворот, церемонно поклонился вышедшей на крылечко Лидии, пожал руки Викентию и Сереже и выскользнул за ограду.
Заросшая дорога уводила в лес. Пашка с торбой за плечами и ружьем на груди экономно вышагивал по правой колее, изредка перепрыгивая через лужи в рытвинах. Дорога с каждым годом зарастала все сильнее и сильнее, даже периодические выезды деда Феди с топором дела не слишком меняли – настырная зелень перла из земли после каждого дождя, и казалось, что чем тщательнее вырубаешь молодые побеги, тем активнее они восстанавливаются на этом же месте. На самом глухом участке, где и лес был погуще, и к дороге прижимался вплотную, да и сама дорога делала крутой зигзаг, так, что видимость сокращалась метров до двадцати, Пашка почувствовал легкую тревогу.
Подобные уколы-предчувствия периодически случались с ним, правда, обычно не так близко к обжитым местам. Объяснения предчувствиям Пашка не видел, но был уверен, что оно есть и что оно вполне рациональное, обусловленное материальными причинами без малейших намеков на мистику или потусторонность. То ли звуки какие-то, почти неслышные, доносятся и подсознание их впитывает, то ли через почву какие-то неощутимые дрожания организм воспринимает… Что-то вроде этого. В походах все чувства обостряются, в том числе и пресловутое шестое.