А за окном – человечество… - стр. 14
Дома я заговорщицки поинтересовался:
– Зоенька, ты когда собираешься навестить своих ребят?
– Я у них почти каждый день бываю. А что?
– Хочу твоему внуку подарок передать. Типа почву подготовить для моей с ним встречи.
С этими словами я как заправский Терминатор продемонстрировал оглушающие и ослепляющие возможности китайской «стрелялки».
– Игрушек у Славы три короба, но оружие мы ему принципиально не покупаем, – строго сказал Зоя.
Мы с ней впервые оказались на разных полюсах. Она обняла меня: мы оба с любовью глядели друг на друга, но оба не собирались менять своё мнение.
– Милая Зоя, – вздохнул я. – Можно мне написать реферат, зачем пацанам просто полагается играть с оружием?
Она чмокнула меня в щеку:
– Я знаю и помню, что ты воевал в Афгане. И все же, все же… Славик очень впечатлительный.
– Вместо пацифиста у вас может вырасти пофигист.
– Любимый Серёжечка! Мы оба хорошо владеем искусством убеждения. Меня даже несколько раз приглашала полиция отговаривать самоубийц от последнего шага. За мной шесть спасённых жизней. Правда, ненадолго.
И я выслушал поучительную историю о том, как три дня назад отец Славика купил ему точную копию обреза знаменитого рычажного многозарядного Винчестера образца 1887 года. Того самого ружья, коим победно колошматили врагов всех мастей в киношных передрягах Арнольд Шварценеггер, Николас Кейдж, Брендан Фрейзер, Дженсен Эклс и десятки других импортных знаменитостей из продвинутых вестернов и фантастических боевиков.
Паша тогда только что совершил успешную сделку. Состояться ей блистательно помогла, как всегда, талантливая подделка сертификатов на залежавшийся товар.
Преподнося Славику образец гениального боевого механизма от Джона Браунинга, отец был вдохновенно пьян. Однако на этот раз протрезвление наступило даже раньше, чем он принял контрастный душ и стакан воды из святого источника с пятью каплями нашатырного спирта. Сильнее всех этих радикальных средств оказалось внезапное, переворачивающее душу удивление Паши. Ничто до сих пор не производило на него такое восторженно-умилительное впечатление, как вдруг случившаяся немая сценка: его пятилетний «спиногрыз» (жаргон из босяцкого детства Паши) усердно сопя, запихал в дуло вороного ствола букетик пацифистски белых хризантем. «Мать!!! – вскричал всего лишь несколько часов назад оглушительно разбогатевший предприниматель провинциального розлива. – У нас что, какой-нибудь хреновой вазы нет в доме? Так я куплю!!! Хотите вазу из скифского золота?» – «Не хотим, папочка, – сказал на это Славик, строго покосившись на уже готовую заплакать маму. – Мне нравится, что я зарядил ружье цветами. Оно теперь не такое страшное. И никто из него уже не выстрелит».