А вдруг это правда? - стр. 22
Уезжая в восемнадцать лет, она отчаянно стремилась забыть это место. Теперь она заставляла себя вспомнить – чтобы попытаться забыть недавнее прошлое. Гуляя, она спрашивала себя: «…Кажется, вот этот дом был серый? А из этого всегда пахло карри? Как звали девушку, которая жила в том желтом доме, ту, которая безумно любила лошадей? А это тот самый дом, который всегда так странно украшали на Хеллоуин? Интересно, живут ли там все те же люди, сидит ли на крыльце женщина, одетая ведьмой, и пугает ли она детей?»
Она узнает в октябре, если еще останется в поселке. Но маловероятно, что она останется. Она иссохнет, и ее унесет ветром – как листья… Она тоже станет хрустящей, коричневой и безжизненной. Она должна найти выход. Она говорила себе, что приехала лишь погостить, якобы это остановка на пути куда-то еще. Но куда? Она понятия не имела. Впервые в жизни у нее не было плана. Даже когда она бежала отсюда, у нее был план действий, который выкристаллизовался, пока они с отцом ехали на север.
Ей потребовалось больше недели, чтобы набраться храбрости и выяснить, на месте ли убежище. Она пошла по тропинке вокруг местного озерца, убеждая себя, что ей не нужно с нее сходить, обещая себе, что ответвляющейся тропки, скорее всего, уже нет. Это было так давно. Мир меняется, прогресс пришел даже в эти места, о которых время словно бы позабыло. Ее путь вдоль озера ничем не отличается от обычной вечерней прогулки, рассуждала она. Но глаза уже предавали ее, с какой-то надеждой обшаривая траву в поисках тропинки. Она вдруг сообразила, что ей нужно туда вернуться.
Тем вечером она чувствовала себя путешественницей во времени. С каждым шагом она становилась все ближе к той юной девушке, которой некогда была. И к ней вернулось и другое ощущение: будущее – это то, к чему нужно стремиться, что хорошие события и эмоции возможны. Тут, на этой утоптанной тропинке, она была моложе, ярче, невиннее. Она еще не знает, что жизнь может оборваться с появлением черных внедорожников с агентами в темных костюмах и солнцезащитных очках, что кто-то, кого ты любишь, может лгать тебе так полно, что все, ради чего ты трудилась, может превратиться в дым, точно кто-то чиркнул спичкой и поджег все это.
Сходя с проторенной тропы на менее утоптанную, которая начиналась именно там, где она помнила, Дженси снова почувствовала себя особенной. Она была девушкой, способной на все. Предпоследний класс, и ее выбрали в совет школы, а потом – как бы ни было это невероятно – королевой бала. Она снова стала той девушкой, которая еще не знала, что на следующий день начнут появляться сердечки. Это тропа была ее зазеркальем, ее платяным шкафом, ее дорогой из желтого кирпича.