А в остальном, прекрасная маркиза… (сборник) - стр. 7
– Ошибочка, «двойка»! – выставил папа оценку Елизавете Григорьевне.
– Почему же? – вспыхнула та. – Да, в девятнадцатом веке существовало два написания: «мир» через «i» с точкой и современное. Они действительно отличались по смыслу…
– Теплее, теплее, – кивнул папа, словно они в загадки играли, и Елизавета Григорьевна была близка к правильному ответу.
– Родную мать на растерзанье подсунул! – процедила я Саше.
– И поскольку осталось единственное написание, – продолжила Елизавета Григорьевна, – ваш вопрос не имеет смысла.
– Но Толстой-то как озаглавил? Выпьем за классика!
После того как выпили, мама попыталась сменить тему:
– Не хотите ли, Елизавета Григорьевна, в следующие выходные поехать с нами на дачу? Клубника поспела…
– Толстой отдельно, – папа не давал себя сбить, – клубника отдельно. Ну, филолог?
– В литературоведении эта проблема не освещена, – пошла на попятную Елизавета Григорьевна.
Я, забыв все приличия, схватила папу за галстук, притянула к своему лицу и отчетливо сказала:
– Или ты заткнешься, или я тебе не дочь!
– Почему же, Маша? – неожиданно стала на защиту моего батюшки Елизавета Григорьевна. – Мы обсуждаем интересный литературоведческий вопрос.
А папа понял, что я не шучу. Да и выпил он еще немного, до стадии циклических рассказов и икания еще не хватало пол-литра.
– Маняша, дочка! Я же ничего! Это Толстой написал через «i» с точкой, земной шар, а не отсутствие войны.
– Официант! Официант! – замахала, призывая, мама. – Пожалуйста, побыстрее, чаю, пирожных и…
– Коньяка! – добавил Саша.
Так мой папа впервые за многие застолья получил десерт с коньяком.
Гриша-мерседес
О своем автомобиле Гриша мечтал давно. Точнее – всю жизнь. Пацаном остро завидовал автолюбителям. Правильно спаянное слово – «авто» и «любитель». Не любить машину невозможно. Но в их семье было пятеро детей, даже «Запорожец» купить не светило. Маленький Гриша часто представлял себя водителем: оседлает стул и крутит баранку воображаемой машины. Братья и сестры смеялись: далеко уехал? Но когда Гриша подрос, он на винтики-шпунтики разбирал будильник или со свалки притащенный велосипед, мог собрать, починить, придумать, откуда взять недостающую деталь. Тогда все признали: мастер золотые руки. Он чувствовал металлическую душу механизмов, и они платили ему своей второй жизнью. Мама гордилась: то одна соседка прибежит – пусть Гриша посмотрит мою швейную машинку, то другая попросит – не починит ли Гриша утюг. Конечно, починит и заработает на мороженое. А сосед, имевший «Москвич», получил в лице Гриши незаменимого помощника-слесаря. Гриша днями пропадал в гараже, доводя машину до возможного автомобильного совершенства. Приятели хоть и считали Гришу чудаком, который вместо гульбы в моторах ковыряется, не дразнили. Потому что драться Гриша тоже умел, при необходимости пускал в ход кулаки.