А в мечтах ты моя - стр. 26
– Собираешься построить дом? Знаешь, я могла бы помочь тебе с этим! По-дружески. В качестве жеста примирения.
– Мы с тобой ведь никогда и не ссорились. – Краснов поднял руку и коснулся ее щеки. И будто не стало этих лет… Ничего вообще вокруг них не стало.
– Да, но отец…
– Ты пострадала от него не меньше меня, – отрезал Семен. Не зная, как ей быть, как положить конец окутавшему ее сумасшествию, Дуня деланно-весело засмеялась:
– Я не пойму, ты что, отказываешься от уникального эксклюзивного и, заметь, бесплатного проекта от самой… – Дуня со значением потрясла пальцем в воздухе, – Евдокии Степановой?
– Нет. Нет, я не такой глупец, чтобы отказываться… от чего-либо, – покачал головой Семен, скользнул ладонью дальше, под не успевшие просохнуть волосы, запрокидывая ее голову. И впиваясь жесткими губами в ее нежный, податливый рот.
7. Глава 7
Факт – не отболело. Факт – не прошло. Факт – он все так же на нее действует, как тогда, когда она, приехав в эти края, впервые его увидела. И все равно, сколько времени прошло с тех пор. Неважно, что сейчас в разгаре зима, а тогда был закат лета. Ей все равно жарко, и нечем дышать…
Будто почувствовав, что она и впрямь вот-вот задохнется, Краснов медленно отстранился, все так же нависая над ней. Дуня сделала жадный вдох и чуть не подавилась ворвавшимся в легкие воздухом, пораженная тем, что увидела в глазах Семена, когда он чуть приподнял отяжелевшие веки. А видела она в них свою погибель. Проступающую даже сквозь плотный занавес желания и призывной полуулыбки, обещающей ей так много в том чувственном мире, обитателем которого он предлагал ей стать, послав куда подальше законы морали и общества.
– Т-ты не должен был этого делать. Мы… Не должны.
– Вот этого… – его твердые губы коснулись ее подбородка, нежную кожу царапнула жесткая щетина. – Или этого? – горячий рот двинулся дальше, по точеной скуле, к раковине ушка и крайне чувствительному местечку на шее.
– Пожалуйста, прекрати! – взмолилась Дуня, дрожа всем телом.
– Почему? Ты же хочешь этого.
– Нет…
– Точно? Они говорят об обратном.
Краснов коснулся большими пальцами тугих вершинок, натянувших футболку, которую она у него одолжила.
– Это не по-настоящему.
– А как еще? – снисходительно усмехнулся он, сминая распустившиеся бутоны с все возрастающей настойчивостью.
– Это как фантомная боль. Понимаешь? Мы просто по привычке реагируем на то, чего уже давно нет.
– Ты так не чувствуешь. Зачем тогда говоришь глупости?
Дуне хотелось провалиться сквозь землю. Или умереть. Не когда-нибудь абстрактно, а прямо сейчас. Это бы избавило ее от необходимости объяснять ему то, что она по какой-то причине никак не могла сформулировать.