А теперь на Запад - стр. 24
– А вот еще история. Одну из санитарок поставили часовым. И тут какой-то старшина решил девушку попугать, хотя его и предупреждали, что этого делать не стоит. Он залез в кусты и начал рычать. Часовой услышала и кричит: «Стой! Кто идет?» А он все равно не останавливается, идет в темноте и рычит. Санитарка сделала предупредительный выстрел в воздух, а второй уже в него, да так метко. Стреляла на звук и попала прямо в рот. Хоть в осназ ее бери.
– Дурак старшина, – отозвался я. – И сам по-глупому погиб, и девчонку под трибунал подвел. Чем расследование закончилось?
– Конечно ее оправдали. Но весь госпиталь очень плакал. – Медсестры, которым напомнили эту грустную историю, действительно всхлипнули. Да, что-то не очень получилось у сержанта меня развеселить. Тем не менее я мужественно выдержал всю процедуру, ни разу не застонав. Впрочем, на самом деле я почти ничего и не чувствовал.
Наутро после операции мое состояние уже пришло в норму, хотя я и старался двигаться поменьше. Впрочем, мне не приходилось даже писать, так как умные мысли по тактике и военной технике у меня закончились. В конце концов, моя голова это не кладезь премудрости. Поэтому я начал размышлять, что еще могу сделать полезного. Среди классических задач попаданцев, первую – убить Хрущева, я честно пытался выполнить, и не моя вина, что его не расстреляют. Вторая – убить Гудериана, тоже невыполнима, ведь для этого надо сначала забраться к немцам в тыл. Да и вообще, он сейчас находится далеко отсюда. Зато еще одна миссия человека из будущего, а именно записать новые песни, была мне вполне по силам.
Как я и предполагал, Ландышева стенографировать умела. Правда, ей пришлось послать запрос, имеет ли на это право, но после получения положительного ответа с радостью принялась мне помогать.
Хорошо помня, что житель двадцать первого века легко может засыпаться на текстах песен, содержащих анахронизмы, я сначала проговаривал их про себя, и только потом начинал диктовать. К вечеру сержант уже устала писать, но отказывалась останавливать такую интересную работу. Ее легко понять, ведь не каждый день услышишь одновременно столько хороших стихов. Особенно Ландышевой понравилась песенка военных корреспондентов. Застенографировав ее, она заявила, что мне уже пора отдохнуть, но сама продолжала что-то писать.
– Тут только надо кое-что исправить, и будет как надо, – довольно говорила она при этом сама с собой.
– Да, точно, – вспомнил я, – там слова «Так давай по маленькой хлебнем» можно заменить на фразу «Так давай за дружеским столом».