«А существует ли любовь?» – спрашивают пожарники (сборник) - стр. 23

Она миролюбиво:

– В юбке у меня ноги голые. Это меня очень смущает.

Ставит тарелку на пол: – Спокойной ночи.

Закрывает дверь, подходит к магнитофону, щелчок, включила запись.

Мать, распахнув ее дверь:

– Ты сразу скажи… ты решила проваливаться в институт, двоечница? Выключи этот проклятый магнитофон! – Орет. – И почему ты не ответила – что с твоей рукой?!

– Я никогда не была двоечницей. Кстати, я заметила, что люди, не знающие языка, когда они разговаривают с иностранцами, кричат. Им почему-то кажется, что так их поймут.

Мать, спокойно:

– Мне не нравятся твои встречи с Эрикой. Меня очень заботят твои ночные возвращения с порезанными пальцами. Короче – все.

Она:

– Не поняла.

Мать, помолчав:

– Я пошла к Наденьке… к твоей любимой подруге…

– Я не хочу слушать.

– Твоей ближайшей подруге Наденьке, которая, правда, не знает, что она твоя ближайшая подруга. И она мне сказала, что Эрики больше нету.

– Замолчи!

– Эрика внезапно уехала к себе во Львов. Эрика абсолютно неожиданно вернулась к родителям, слышишь? И вообще мне надоели все твои глупости. У тебя через два дня экзамены! С завтрашнего дня ты будешь учиться! Эрика во Львове!

– Еще одна… подлость.

– Милая, я знаю жизнь. К сожалению, ты у меня сумасшедшая, и я не хочу, чтобы дело кончилось… первым встречным!

– Капитаном.

– Что… ты сказала?

– Я ничего не сказала… Это ты говоришь. Это ты хочешь сделать мне больно?

Мать молча уходит из ее комнаты, и, как обычно, начинает стелить постель на кушетке, приговаривая:

– О Боже! Как мне надоело разбирать эту постель… Знаешь… я виновата, что родила тебя сразу без сердца и без мозгов. Я постараюсь исправить это, как могу. Ложись спать. И больше ты никуда не выйдешь из дому, пока не сдашь экзамены.

В ее комнате.

Она укладываясь в кровать, включает магнитофон:

– Письмо двадцать третье: «Итак, сегодня я потеряла сразу вас и Эрику. Я в пространстве, никого вокруг… О нет! Ничего подобного… Ведь слово осталось. Утром, перед приходом к вам, я включила магнитофон и машинально бормотала что-то. Потом мне пришло в голову прослушать свое бормотанье… Это было одно слово, повторяемое на разные лады. Я испугалась. Я записала тотчас музыку на этом слове. Отмотала ленту, включила. Но это слово тихо звучало сквозь музыку. И в панике я сожгла эту ленту. Смешно! Люди стесняются этого слова! У меня есть теория: человек прочитал определенное количество рассказов, человек наблюдал вокруг, человек знает – сначала должна быть Любовь, чтоб потом была Свадьба. Человеку нужна свадьба, и человек идет не от причины к следствию, а – наоборот: рядом есть объект, подходящий для свадьбы… значит? Значит – я его люблю! Так просто! И он вынужден говорить то, чего не чувствует. И оттого людям так неудобно произносить это слово, и оттого люди привыкли стесняться его. Они стесняются своей лжи… Но почему же осталось это слово у меня после всего?!»