А потом я проснусь - стр. 45
Так мы и едем молча всю дорогу. Алан пытался пару раз что-то у меня спросить, но я специально отвечала коротко, чтобы не вовлекаться в беседу и не начать снова спорить. Потому что решила, что это лишнее. Все-таки этот мужчина, который вылитый злодей из моих снов, ему папа родной и, наверное, неприятно, когда его критикуют. Кстати, маму Алана мне стало жалко. Какая-то она неживая, замороженная… Видно, что не очень счастливая. Вот странно, да? Такой дом красивый и денег наверняка много, а улыбается редко. Может быть, у них в семье проблемы, и она только прилюдно делает вид, что все хорошо? Ей бы с моей бабой Лидой часок поболтать — она бы ей сразу пару воодушевляющих советов дала и рассмешила.
— Вот это твой отель, — говорит Алан, когда мы выходим возле огромного сверкающего входа с иностранной надписью. — Пойдем, помогу тебе с заселением и домой. Отвык от долгих перелетов и семейных ужинов.
Вот есть у него такая особенность: делает вид, что говорит мне, а на самом деле с сам с собой разговаривает. Это я интуитивно чувствую. Тон у него меняется, и взгляд становится отсутствующим.
Внутри отеля почти так же красиво, как в доме его родителей. Я стараюсь не сильно головой вертеть, чтобы совсем себя дурочкой деревенской не выставить, хотя у самой внутри все бурлит от восторга и возбуждения. С ума сойти, а? Я в Питере, да еще в такой шикарной гостинице… И у меня еще целая неделя здесь и столько всего есть, что посмотреть!
Тут мне приходится даже ладонь к животу приложить, чтобы немного себя успокоить. Баба Лида любит говорить, что сильно радоваться нельзя, потому что потом плакать будешь. Не знаю, правда или нет, но проверять неохота.
— Савицкая Ярослава, — цитирует Алан, подглядев в мой паспорт.— Красивая у тебя фамилия. Очень благородно звучит.
— Не слишком мне подходит, хочешь сказать? — ерничаю я, правда в шутку, беззлобно. Разве можно на него злиться, после того как привез меня в такое шикарное место?
— Ты не менее красивая, чем твоя фамилия. Хватит искать подвох в моих словах.
— Да шучу я, Господи! — Я закатываю глаза к потолку и тут же жмурюсь от яркого света огромной сверкающей люстры. — Мне, между прочим, как и твоему отцу, наплевать, кто и что обо мне думает. Самое главное, я знаю, что хороший человек.
— Я думал, такие, как ты, уже не водятся, — неожиданно улыбается Алан, сощурив глаза. При искусственном освещении они кажутся слегка золотистыми. — Непосредственные. Считал, что подобные образы для кино придумали, а на деле их не существует.
— С чего это не водятся? — фыркаю я, отчего-то польщенная его словами. Он вроде как меня хвалит — видно по теплому взгляду. — Водятся и еще как. Просто ты не там искал.