А потом я проснусь - стр. 31
— Не, — отмахивается Ярослава и указывает подбородком мне за плечо. — Пошли в ту сторону. Там небольшой сквер есть с лавочками. Кофе по пути возьмем в киоске.
— Я бы предпочел кофейню, потому что еще ничего не ел.
— Вот кому нужно было сгоревшую кашу бабы Лиды предложить, — моментально ерничает она. — Там по пути кафешка будет. Туда, если что, зайдем.
— А там нормально кормят? — осведомляюсь я на всякий случай.
— Откуда я знаю. Наверное.
Такой ответ меня не устраивает. Мне далеко не все равно, что и где я ем, тем более в месте, настолько далеком от привлекательности.
— А ты можешь порекомендовать какое-то заведение неподалеку? Проверенное?
— Нет у меня проверенных заведений, — отрезает Ярослава, устремляясь вперед за питомцем. — Я обычно дома ем.
Я не сразу нахожусь, что на это ответить. Один урок из этой поездки я точно вынес: личный круг общения формирует вакуум, за пределами которого существует совсем иная жизнь. То, что кажется привычным и естественным для меня, может быть чуждо для других. Полезное напоминание.
— А на свидания тебя куда обычно приглашают? — предпринимаю попытку зайти с другой сторону.
Одернув поводок, Ярослава поворачивается и щурит глаза, которые из-за падающих на них солнечных лучей сейчас кажутся золотисто-медовыми.
— С чего ты взял, что меня приглашают на свидания?
— Наверное, потому что ты красивая молодая девушка. Кого, если не таких, как ты, приглашать на свидания.
— Считаешь меня красивой, Сноб? — сильнее щурится она, раздвигая губы лукавой улыбке.
— Да, считаю, — честно признаюсь я. — Но помимо этого я считаю тебя ужасно невоспитанной. Хотя бы потому, что ты в лицо называешь меня Сноб.
— Тебе бы хотелось, чтобы я делала это за глаза?
— Я бы предпочел, чтобы ты называла меня по имени и никак иначе.
— А если я захочу назвать тебя «пупсик» или « малыш»?
— Я резко против.
— Ла-а-адно, — миролюбиво тянет она, по-приятельски ткнув меня локтем. — На этой прогулке постараюсь быть милой. Ты, в конце концов, вернул мне телефон.
Какое-то время мы идем молча. Я смотрю на вертлявую задницу мопса, семенящего впереди нас, и думаю, что ничего более странного в жизни со мной еще не случалось. Я прыгал с башни Макао, накуривался в кофе-шопе Амстердама, на спор поднимался на Эльбрус, пил виски в гримерке Мика Джаггера, но эта поездка оказалась полным разрывом шаблонов. Добровольно приехал в жопу мира, две недели сплю на ужасной кровати, схлопотал по морде и был обвинен в изнасиловании той, чью собаку сейчас выгуливаю.
— Ты с бабушкой живешь, я так понимаю? А родители где?